А вот его мама, наоборот, вышла из себя.
Райан снова поерзал, и Эмма ощутила твердую выпуклость пистолета, прикрепленного к его бедру, от чего быстро вернулась в реальность.
— А ты? — спросила она, желая продолжить их отвлекающую беседу. — Что было самое неприятного в твоей жизни?
Он затих.
— Смерть моей сестры.
Сердце Эммы сжалось. По его голосу девушка поняла, что он совершенно серьезен.
— Что случилось? — поинтересовалась она, потому что, чтобы там не говорили, от смены темы легче не становится.
— Лейкемия.
Как много горечи всего в одном слове.
Сердце Эммы забилось быстрее. Ей стало больно за него. Ей была знакома его боль, которая никогда не исчезнет. Просто однажды станет постоянным спутником.
— Мне жаль, — прошептала она.
— Спасибо.
Девушка снова задрожала, на сей раз от избытка эмоций, а не от холода.
— Все еще холодно? — его руки снова поползли вверх по ее рукам.
— Немного.
Она откинула голову на рюкзак. Он пах, как Райан, — мускусом и землей. Она сделала глубокий вдох и почувствовала, как его бедра под ней дернулись. Из-за нее у него затекли ноги.
Но он же сам затащил ее себе на колени, разве нет? Так что, теперь ему придется смириться с этим.
Эмме нравилось его компания. Нравилось беседовать с ним. За последние сутки случилось столько всего ужасного, столько невообразимо жутких вещей.
И она до конца еще не осознала их все. Девушке было дурно от обуревающих ее эмоций, и даже такие примитивные вещи, как, например, пописать в лесу, казались ей пугающими.
Но когда он касался ее, она чувствовала себя защищенной от всего этого.
Райан продолжил растирать ее руки, пытаясь согреть ее. На ощупь его ладони были очень теплыми и твердыми, а его размеренное дыхание действовало на ее организм, как наркотик. Правда, ей все же лучше отодвинуться и дать и ему отдохнуть.
Но веки словно свинцом налились, и ей вовсе не хотелось снова оказаться на холодной твердой земле.
Она сделала еще один долгий глубокий вдох и закрыла глаза.
Райан сразу же понял, что девушка уснула. Ее дыхание выровнялось, тело расслабилось, а жар ее кожи пробрал его до костей.
Он поверить не мог, что так издевается над собой. Он сам усадил ее себе на колени и следующий час, вне всяких сомнений, проведет в Аду.
Он откинул голову назад, прижавшись к стволу дерева, и постарался сосредоточиться на дожде, муравьях и остром голоде, который ощущал, — что угодно, только не едва ощутимый аромат кокоса, который сводил его с ума.
Ему хотелось схватить прядь ее волос и прижать к лицу, но она, скорее всего, развернется и ударит его, и ему не в чем будет ее обвинить.
Черт.
Мысль о том, как она ударит его, ни капельки не помогла. Это была, скорее, очень даже сексуальная мысль.
Райан закрыл глаза. Он снова подумал о поставленной перед ними задаче и прошелся по списку глупых решений, которые привели его к тому положению, в котором он сейчас находился.
Для начала, он сам вызвался проверить восточную часть леса, прекрасно зная, что так у него будет больше всего шансов найти ее. Когда он нашел ее, он отбросил все правила и позволил себе увидеть в ней женщину, а не выжившего в крушении самолета человека, которого необходимо спасти. А затем он усугубил свою ошибку, позволив ей уговорить себя остаться с ней наедине.
Но ему показалось этого мало. Он завел с ней разговор на личные темы, пока их беседа не перешла в перешептывания в темноте.
Эмма пошевелилась, и все внутренности у него свело. Дьявол, да у него ножевые ранения были менее болезненные, чем эта пытка. Все ее округлости, которые так и хочется сжать, в пределах доступа, и если она не прекратит ерзать на нем, то он наверняка сойдет с ума.
Мужчина сцепил зубы и сосредоточился на том, что она недавно сказала ему.
Самолет резко тряхнуло.
Ее отчет совпал с тем, что он уже знал, рассмотрев крыло самолета. А то, что случилось с крылом, соответствовало тому, что они обсуждали на инструктаже: существует определенная доля вероятности того, что крушение произошло не из-за технических неполадок.
Эмма тяжело вздохнула, и, тихо что-то пробормотав, сползла еще ниже вдоль его тела. Она права: ноги у него затекли, но он был рад этому онемению.
Ему нужно прекратить думать о ее теле. Нужно прекратить представлять себе, как он подомнет ее под себя и попробует на вкус эти губы.