Лыков повернул разговор в прежнее русло:
— Мы с Сергеем Маноловичем будем одновременно дознавать оба дела: и нападения на полковые кассы, и убийства китайцев во Владивостоке. Почерки и там и там схожи своим зверством. Возможно, это дело рук одной банды… По первому нам поможет Насников, распоряжение военного министра имеется. А как быть со вторым? Без участия городской полиции мы вдвоем ничего не сделаем.
— Понимаю. Манакин даст команду Ледингу оказать содействие. Однако тот сделает все по-своему. Честной помощи от него не ждите. Больше опирайтесь на нас, иногда на жандармов. Сейчас зима, многие китайцы уехали домой. Полагаю, это облегчит вам задачу. Летом тут такое было — не продохнуть! В одной лишь Миллионке[17] обитало пятьдесят тысяч ходей. И половина без билетов[18].
Генерал от артиллерии взглянул на питерцев и сурово предостерег:
— Идите к полицмейстеру и готовьтесь к двойной игре. Он попытается вас купить, будет предлагать соболиные шкурки или японских проституток — не поддавайтесь.
Лыков под столом пнул помощника. Но комендант вдруг продолжил:
— Если очень нужны соболя, я же понимаю — жены и все такое, то мы вам и без него подберем.
Азвестопуло тут же пнул шефа в ответ.
Сыщики встали, откланялись и вышли на подъезд. Их уже поджидал вездесущий Царегородцев.
— Господа, — вскричал он, — подполковник ждет! Экипаж при мне, прошу садиться.
Деваться было некуда. Питерцы сели в роскошную коляску и отправились в полицейское управление.
Его двухэтажное здание находилось на углу Суйфунской и Семеновской улиц. Слева от главного дома притулились казарма и конюшня с выездом пожарной части. Над центральным входом возвышалась кокетливая надстройка, изображавшая каланчу.
Полицмейстер, как выяснилось, занимал весь второй этаж. Он принял гостей на пороге, пафосно распростер навстречу им объятья и воскликнул:
— Прошу, гости дорогие! Истомился, с утра не пью, вас жду. Напитки и закуски давно приготовлены.
Лединг оказался нестарым еще мужчиной симпатичной наружности, тонкие усы и зачес делали его еще более привлекательным. Глаза, правда, бегали. Мундир подполковника украшали старшие ордена — шейная Анна и петличный Владимир, оба с мечами! Алексей Николаевич знал, что в русско-японскую войну на ее участников обрушился целый дождь наград. Как будто русские войска взяли Токио… Никогда доселе ордена не раздавали всем подряд без счета. А Таубе не вручили ничего, кроме медальки. Лишь год назад спохватились и кинули Владимира второй степени к тридцатипятилетию службы в офицерских чинах. По ходатайству Редигера — с мечами, что несколько утешило Виктора Рейнгольдовича.
Но пора было налаживать отношения с хозяином здешней полиции. И Лыков заговорил бодрым голосом:
— Мой наставник Павел Афанасьевич Благово был в прошлом морским офицером. И научил меня хорошему флотскому обычаю. Вы знаете, что такое шестая склянка?
— Нет, а что это? — заинтересованно спросил Лединг.
— По-нашему, по-сухопутному — одиннадцать часов утра. Как только на военном корабле ее пробьют, сразу раздается команда старшего офицера: «Свистать к водке!».
— Ух ты! — восхитился полицмейстер. — Прямо так и кричат? Надо будет ввести в обиход. По городскому управлению.
— Едва команда поступила, все боцманы начинают дудеть в свои свистульки, которые носят на груди. Это сигнал выносить водку на палубу. Особые люди вытаскивают лохань с чаркой, и к ней подходят матросы за своей нормой. Причем по старшинству!
Подполковник слушал, раскрыв рот. Или только подыгрывал? Дав гостю закончить, он указал на часы:
— Шесть склянок давно пробили, а мы еще ни в одном глазу. За мной, господа!
Они сели за большой стол, уставленный бутылками и яствами. Прислуживали им два бравых малых, по виду — городовые. Неужели полицмейстер использует служивых в качестве бесплатной прислуги? М-да…