— Как мог беглый перестрелять целую шайку? У него что, пулемет был с собой? — не поверил начальник отделения.
— Это, Сергей Исаевич, уже другая история. Но тоже сахалинская. Десятью годами раньше, в тысяча восемьсот девяносто третьем, в бухте Гадайчи у берегов острова сел на мель пароход Добровольческого флота «Владивосток». Он вез арестантов, а еще воинскую команду. Команда была вооружена винчестерами, такая очень хорошая магазинная[24] винтовка. Людей с корабля кое-как спасли, а груз затопило. Жившие поблизости орочены много лет ныряли и доставали утонувшие вещи. В том числе они добыли и винчестеры. И стали ими приторговывать или обменивать на водку. Погибельцев, не будь дурак, и приобрел оружие. Тогда его отряд стал самым опасным, кое-как угомонили чалдона. Он получил новый срок, во время войны каторгу перевели на материк. Погибельцев бежал из Александровской центральной тюрьмы два года назад, находится в циркулярном розыске. Очень опасный. Силы, говорят, неимоверной — наверняка он и перебрасывал кассы через высокие пали…
— Погодите, погодите, — остановил питерца хозяин. — Никто еще не доказал, что громят кассы и режут китайцев одни и те же люди. Я вам приводил свои возражения.
— Поймаем и спросим, — не стал спорить статский советник. — Однако, если Погибельцев обосновался во Владивостоке, у вас появилась серьезная причина нервничать.
— У меня таких и без него десяток. Если из-за всех нервничать, никакого здоровья не хватит.
— Большой Пантелей, конечно, фартовый как фартовый, демонизировать его не будем, — опять согласился Алексей Николаевич. — Но насчет касс скажу: калибр его. Про отрезанные головы ясно, что на бывалого маза не похоже — зачем ему полицию злить? А вот подломить кассу, приколоть заодно двух-трех человек — тут похоже.
Мартынов зло крутанул головой и перевел разговор на другое:
— Ваш разговорчивый пленный подписал протокол допроса?
— Нет, конечно. Это устная информация.
— Устная что?
— Ну, сведения он согласился дать только устно, без протокола.
— А… Ну тогда им грош цена. Слова к делу не пришьешь.
Командированный начал заводиться. Городской сыщик явно хотел заболтать вопрос, а не вывести дознание на правильный путь. Точнее, правильным он казался Лыкову. А Мартынов упорно с него сворачивал. Почему?
— Сергей Исаевич, у вас есть другие версии? — стараясь быть сдержанным, возразил питерец. — Может, агентура что-то подсказала? Или вы преуспели в своем дознании еще до нашего приезда? Молчите? Понятно. А почему тогда не хотите воспользоваться моей версией?
Коллежский регистратор прятал глаза. Статский советник нажал:
— У вас все сведения только под протокол получают? И никак иначе?
— Ну, по-всякому бывает.
— Чего же вы ерепенитесь?
— Да не ерепенюсь я, — вздохнул главный городской сыскарь. — А про Лединга думаю.
— А что Лединг?
— Он довольно долго относился к убийствам китайцев без интереса, — понизил голос Мартынов. — Отмахивался, когда я просил прибавить мне людей для розыска маньяка. Ведь смешно сказать: в сыскном отделении восемь штыков считая меня. Жалованье сами знаете какое… Я, чтобы удержать людей, не занимаю одну вакансию полицейского надзирателя и одну — городового. Экономию раздаю тем, кто в штате. На агентуру и того хуже. Год вот-вот кончится, и на первое полугодие следующего мне из сыскного кредита полагается двадцать четыре рубля семьдесят восемь копеек! Ну какая агентура может быть на такие деньги? Смех один.
— Вы давайте про Лединга, — остановил причитания владивостокца питерец. — Штаты у всех маленькие, и жалованье тоже.
— Слушаюсь. Поиск убийц желтых он поручил китайской полиции. Которая мне не подчиняется и ведет дознание своими средствами.
Тут заговорил долго молчавший Азвестопуло:
— Сергей Исаевич, расскажите нам про эту полицию. Нигде в России такой больше нет, мы с Алексеем Николаичем плохо представляем себе ее возможности.
— Значит, так, — подобрался коллежский регистратор. — Прежде всего, другая такая имеется в Хабаровске, и она была учреждена раньше нашей. История там длинная, слушайте.
И Мартынов начал рассказ.
Глава 3
Про китайскую полицию и китайскую преступность
Сообщил он следующее. Первая туземная полиция была создана в столице генерал-губернаторства аж в 1900 году. Там сложилась трудная криминальная ситуация. Китайцы хлынули в Приамурье, и не только мирные манзы, но и разбойники, беглые в розыске, военные дезертиры и прочие паотуйцзы[25]. Китайские купцы в Хабаровске терпели-терпели бесконечные грабежи, а потом не выдержали. И обратились к начальству с просьбой разрешить им содержать на свой счет полицейских чинов из китайских подданных для борьбы с преступностью в китайской же среде. Разрешение было дано, и при городском управлении появилась туземная полиция из лиц, выбранных самими купцами. Дело вроде бы пошло, но в 1908 году полицмейстер Хабаровска Тауц уволил всех желтых городовых, заменив их своими ставленниками. Мотивировал он это тем, что прежние городовые за все время службы не раскрыли ни одного преступления! Зато постоянно собирали дань с подпольных банковок, опиекурилен и домов терпимости. А многие и сами содержали такие преступные промыслы.
25