— Если бы только он один, — вздохнул хозяин.
— Кому вы верите более других?
— Дзениту.
— Кто это?
Мартынов впервые улыбнулся:
— Околоточный надзиратель, прикомандирован к отделению. Порядочный, толковый. Исполняет роль моего помощника — неофициально, поскольку в штате такой должности нет.
— Опять курляндец?
— Да, и потому его мне и подсунули. Но Карл плесом бить[27] не стал, а объяснился по-честному. Теперь мы вместе решаем, что…
Он опять замялся, и Азвестопуло продолжил за него:
— …что сообщать начальству.
— Примерно так, — вздохнул коллежский регистратор.
— Сергей Исаевич, что все же говорят ваши осведомители? — как мог сочувственно спросил Лыков. — Неужели ни слова о тех, кто громит кассы?
— Мы подозреваем некоторых, но сведений ноль. Вы вот давеча стращали меня Большим Пантелеем. Если-де он в городе, то у меня большая головная боль. Эка напугали, прости господи… А не желаете узнать, от чего моя голова по-настоящему болит? Где-то во Владивостоке прячутся Ленька Кудрявчик и Петька Грузин.
— Они у вас? — поразился Алексей Николаевич. — Оба?
Он повернулся к помощнику и стал рассказывать:
— Ленька — это Леонид Васильевич Доморацкий, сын судебного пристава Первого Бакинского городского мирового отдела. И атаман шайки убийц. Бежал с Нерчинской каторги и сейчас живет разбоем. А Петька, скорее всего, Роджен Глонти, уроженец села Мелекедури Озургетского уезда Кутаисской губернии. Отбывал на Сахалине каторгу за убийство, вступил в дружину, отличился в боях с японцами и удостоен за храбрость Знака отличия Военного ордена четвертой степени[28]. Восстановлен в правах, но остался бандитом. Подозревается во многих крупных преступлениях, входит в близкий круг Нико Ононашвили[29], которого ты помнишь по Иркутску.
Лыков перевел взгляд на владивостокца и спросил:
— Среднего роста, коренастый, рыжие усы и голубые глаза навыкате?
— Агентура описывает так. А прячется где-то в темных слободах, даже не знаю, где именно. И сами рассудите, Алексей Николаевич — до Пантелея ли мне? Тьфу на него и растереть. Покуда он сам о себе не напомнит каким-нибудь кровопролитием.
— Да он уже напомнил, три кассы у военных сломал!
— Это не доказано, — отрезал Мартынов. — Разве Петька с Ленькой на такое не способны? То-то и оно… ваше высокородие.
Разговор зашел в тупик. Лыков поднялся:
— У вас когда ближайшая облава на Миллионку?
— Через три часа, а что?
— Возьмите нас с Сергеем Маноловичем. Хотим поглядеть на вашу местную «Хитровку». А то после ростовской Богатяновки скукота одна.
Начальник отделения оживился:
— А вы бывали на Богатяновке?
— Приходилось[30].
— Слыхал и я про нее… Ну, милости прошу к нашему шалашу. Приходите в половине двенадцатого. Оружие не забудьте. Чай, не с пустыми руками приехали? А то могу выдать временно, из конфиската.
Коллежский асессор молодецки похлопал себя по карману и сказал:
— Не требуется.
Питерцы ушли. Они спокойно отужинали в «Тихом океане», затем размялись по Светланской. Идти куда-то еще не решились — уж больно Владивосток горист. Одна только главная улица была относительно ровной, прочие уходили в сопки. Лыков в свои почтенные годы обленился лазить вверх-вниз и молодому помощнику запретил. Опять же Светланка, как любовно называли ее местные, предоставляла все удобства. Яркое электрическое освещение, великолепная гранитная мостовая, витрины магазинов и ресторанов, множество экипажей, забитая океанскими судами бухта — все это радовало глаз и будоражило воображение.
К указанному времени питерцы вернулись на Комаровскую. Во дворе встали в круг шесть человек. Лица их едва угадывались в свете одинокого фонаря. Они были спокойны: привычные к ночным облавам сыщики не мандражировали, курили в ожидании команды и тихо переговаривались.
Вышел Мартынов и поименно назвал своих подчиненных гостям:
— Надзиратели Тарногурский, Максюта и Колмаков. Городовые сыскного отделения Лисач, Волобуев и Скварек. Еще один городовой, фамилия его Попето, остается дежурить в отделении. Вот и весь штат!
Лыков демократично пожал руки всем, включая городовых. После знакомства начальник объявил подчиненным задачу: проверить сорок первый дом по Семеновской улице. Те загоготали: знакомое место, сколько раз там бывали! Алексей Николаевич внимательно следил за полицейскими, но они не выказывали никакого волнения. Похоже, облава на Миллионке — а Семеновская находилась в самой середке клоаки — их не пугала.