Хорошо, попробуем еще раз. Я - капитан торгового звездолета «Птаха». Я вздрогнул - меня накрыла новая волна образов. Полиция, обыск, союзный крейсер. Но что они могли искать? Контрабанду? Не нашли и пытали? Что за чушь! Я стиснул зубы и начал сначала. Я - Алексей Артемьев, капитан «Птахи». Меня взяли на Антраците. Я привез туда груз. Груз... с Красного Неба! Бовва! Я резко сел на кровати, забыв о слабости и боли. Я все вспомнил. Как взял пассажиров. Как обнаружил, что за ними открыта охота. Как спрятал их. Вспомнил допрос и то, как я подписал согласие на применение «присяги». Дальше в памяти был провал.
Я осторожно ощупал себя. Ничего не болело, и нигде, кроме запястий, не наблюдалось повреждений. На пытки не похоже. Хотя кто знает, может, у них электрошок. Или прибор, воздействующий на болевые центры. Никаких следов такие штуки не оставляют. Но и память не отшибают, насколько я слышал. А вот от «присяги» можно и мать родную забыть, не то, что процесс допроса.
Ну и ладно, сказал я себе, и снова опустил голову на подушку. Это не так плохо. Хуже другое: я, несомненно, все рассказал. А значит, еще ничего не закончилось. Скоро за мной придут, потребуют вернуть беглецов и предъявят мне соучастие в похищении. После чего осудят и, наверное, казнят. А я даже не знаю, чем эта Анна Бовва с челкой и зелеными глазами так важна для Союза. И какого черта она ведет себя так, будто ее никто не похищал.
Почему-то сейчас я гораздо спокойнее воспринимал факт своего поражения и скорой расплаты за него, чем несколько дней назад. Я честно боролся до конца и мог бы выиграть, не окажись у противника в запасе пары-тройки лишних козырей. Был ли у меня шанс смягчить свою нынешнюю участь? Разумеется, да. Для этого мне нужно было всего лишь собственноручно скрутить преступников и доставить их в полицейский участок, как только я заподозрил, что их разыскивают. Тогда мне, может, и поверили бы, что мимо таможни на Антраците я провез их случайно.
Открылась дверь и вошла медсестра, а за ней - следователь Косарев. Я привстал, не желая встречать неприятности лежа. Но медсестра осторожно уложила меня обратно.
- Вам не стоит пока вставать, - мягко сказала она.
Следователь подошел поближе.
- Вынужден принести вам извинения.
Я изумленно заморгал.
- Вы ведь не знали, верно? - уточнил Косарев, пристально изучил мою удивленную физиономию и кивнул. - Не знали. Иначе предупредили бы нас. Вас никогда прежде не допрашивали под «присягой»?
- Как-то не доводилось, - медленно проговорил я, начиная что-то подозревать.
- Вам нельзя вводить этот препарат.
- В каком смысле - нельзя?
- Технически можно, но на вас он воздействует нетипично. Вместо глубокого гипнотического транса - судороги, удушье. Мы этого не ожидали, так что... В общем, у вас случилась остановка сердца.
Я молча смотрел на него. Для недавно умершего я чувствовал себя на удивление неплохо.
- Вам повезло, что вы остались живы, - заметил Косарев. - Но есть и плохая новость. Нам не удалось получить подтверждения вашим показаниям.
- И... что со мной будет?
Следователь помолчал.
- Ничего, - наконец признался он, и в его голосе явственно послышалась досада. - Нетипичная реакция на препарат - не преступление. Семьдесят два часа прошли, а предъявить вам нечего. Ваш звездолет чист, поиски на планете не дали результатов. Я вынужден вас отпустить. Вам положена компенсация за причинение вреда здоровью и лишение свободы на больший срок, чем положено по закону. Деньги будут переведены на ваш счет в течение тридцати дней. Однако будьте готовы к тому, что вас могут вызвать на повторный допрос по этому делу в случае выявления новых обстоятельств. Вам все ясно?
Я кивнул.
- Распишитесь, - он подставил мне экран. Я прислонил палец к нужной графе открытого документа. Косарев забрал экран и вышел, не попрощавшись.
- Отдыхайте, - сказала медсестра. - Мы проведем диагностику. Если все в порядке - вас отправят в Антрацит-сити уже сегодня.
Я вежливо улыбнулся. Осознать происшедшее до конца пока не получалось. Я понимал только, что меня отпускают. Но окончательно я в это поверил, лишь выйдя на поле космодрома. В руках у меня были «Кольт» и универсальный ключ. Я был свободен. Растеряно остановившись, я обвел глазами окружающий пейзаж. Вокруг высились громады кораблей, суетились люди, сновали машины. Жизнь, по всем признакам, продолжалась. Я поднял руку, подзывая такси, и через несколько минут был на «Птахе».
Здесь ничего не изменилось. Я заглянул в рубку, запустил проверку всех систем. Убедился, что груз на месте, а двигательный отсек опечатан, как ему и положено. Вернулся в кают-компанию и вытащил из бара бутылку коньяка. Посмотрел на нее, но пить не стал. Пьяный пилот на старте с Антрацита - не лучшая идея. Хотя нас проверяли не так придирчиво, как участников наземного дорожного движения, если я неаккуратно взлечу и задену какое-нибудь местное грузовое корыто, мусорный бак или один из спутников на орбите, за алкоголь в крови мне прилетит такой штраф, что и постоянный контракт от банкротства не спасет. Я вздохнул, убрал бутылку, ткнул пальцем в кнопку кофеварки и откинулся на спинку дивана, наслаждаясь спокойствием и надежностью родных стен.