Я покрутил в голове разные версии своего рассказа, и пришел к выводу, что идея Анны - самая разумная. Но мне все равно не верилось, что я выйду сухим из воды, ведь подтвердить мои показания с помощью «присяги» не получится, а на слово - ну кто мне поверит? Даже если Анна подтвердит. И кстати, она-то как собирается обмануть «присягу»? Неужели тоже... непереносимость? И вряд ли врожденная. Я усмехнулся, вспомнив улыбку с ямочками, светлую челку и ее манеру вгонять меня в краску неожиданными гримасами и подмигиваниями. Девчонка умела сбить с толку, но следователей союзной полиции подобными ужимками вряд ли смутишь.
За дверью послышался какой-то шум. Я сел. Прошло лишь несколько часов с нашего задержания (что-что, а время в замкнутом пространстве я всегда чувствовал хорошо), крейсер не мог прибыть сюда так быстро. Все-таки допрос? Или меня решили покормить?
Заскрежетал замок. В камеру шагнул полицейский и уставился на меня злыми, мутными глазами. Он был пьян. Видимо, парни поминали погибшего товарища, и в процессе захотели почесать кулаки об одного из виновников его гибели, раз уж второй ушел от наказания - умер. На лице вошедшего рядового боролись страх нарваться на выговор (большее ему вряд ли грозило) и желание выместить на ком-нибудь свою боль и гнев. Второе перевесило.
- На выход! - рявкнул он.
Я не двинулся с места, наоборот, вжался в стену и отрицательно качнул головой.
- Я сказал - на выход! - Парень схватил меня за плечо, но у нас была не такая уж большая разница в весе. Он понял, что не справится, и стал действовать по-другому: размахнулся для удара. Я метнулся в сторону и упал на нары, перекатился на живот, спрятал руки под себя. Рядовой выругался, сообразив, что один со мной не справится, и ненадолго отступил. Через минуту он вернулся с подмогой. В несколько рук меня стащили с нар, поставили на ноги и вытолкнули в коридор. Дверь в камеру захлопнулась.
Приемами рукопашного боя я владел плохо, но все же владел - чему только не научишься за десять лет на Краю Галактики. Впрочем, использовать их не было никакого смысла. Их трое, они вооружены, а бежать мне некуда. Сопротивляться означает лишь раззадорить и без того злых мужиков. Я это понимал, но смириться просто так не мог.
Я резко вывернулся из державших меня рук и метнулся назад, вглубь коридора, но не успел сделать и пары шагов. Меня ловко сбили с ног и навалились сверху, локти больно заломили за спину.
- Да что с вами?! - выкрикнул я. - Что я вам сделал?
- Он еще спрашивает! - выкрикнул кто-то из троих. - А Толика Никитина кто убил?
- Не я! Это был не я! - довольно трудно было возражать, уткнувшись лицом в пол, но я старался изо всех сил.
- Мы пробили по базе. «Кольт» зарегистрирован на тебя! - сообщил второй.
- И что? Стрелял-то не я.
- Но ты отдал ему оружие!
- Вовсе нет! Он сам его забрал.
- Рассказывай! - вступил первый полицейский, тот, что приходил ко мне в камеру.
- И расскажу. Но вы же не спрашиваете!
- А нам и не положено, - опять второй, видимо, самый умный. - Спрашивать тебя начальство будет. А мы просто объясним кое-что!
На шум пришел сержант - ребята явно развлекались с разрешения старшего смены.
- Ну, что вы там возитесь? Справиться не можете? - с издевкой поинтересовался он.
- Сопротивляется, гад! - третий из компании, видимо, самый недалекий (именно он обвинял меня в смерти Толика), засопел и попытался попасть мне ботинком по лицу. Я отвернул голову, и удар получился скользящим. - У-у, сука!
Второй охранник наступил мне коленом на спину и попытался зафиксировать руки, чтобы надеть браслеты. Я сопротивлялся, лихорадочно пытаясь придумать, чем бы их пронять. Ничего в голову не приходило. Сержант, с минуту полюбовавшись на эту картину, ушел.
Наконец им удалось сковать мне руки за спиной.
- Не туго? А ну пошел!
Меня поставили на ноги. Я стремительно бледнел, но пока держался. Даже попытался обмякнуть и снова сесть на пол.
- Вот сволочь! - искренне удивился первый. Он явно был главным заводилой. - А ну держите его!
Двое остальных подхватили меня под локти, и он сильно ударил меня кулаком в лицо. Увернуться не удалось. Меня швырнуло к стене, из носа хлынула кровь.
- Ну вы и козлы! - вырвалось у меня. - Герои, мать вашу! Против мужика с «Кольтом» за спину этого вашего Толика спрятались! Зато теперь смелые!
- Заткнись! - прошипел первый и опять замахнулся.
- Ну, правильно, давайте! - я слизнул кровь с верхней губы. - С безоружным и связанным воевать не страшно. Ваш Толик бы не одобрил, наверное, но его уже нет, так что вперед!
Судя по реакции, я нечаянно попал в десятку. Должно быть, погибший Толик слыл здесь идеалистом и моралистом, и уж точно не одобрял избиение связанных задержанных. Как раз такие обычно вызывают огонь на себя, чтобы прикрыть гражданских. Его наверняка не очень-то любили, но после смерти внезапно ощутили чувство вины, а пока пили за упокой, возвели его в ранг святого. И теперь очень ясно представили, как святой смотрит на них с укоризной и качает головой: «Ну что же вы, ребята, опять за свое?» Тот, что ударил меня, сплюнул на пол и, ругаясь сквозь зубы, пошел прочь.