— Котеночек, — с нежностью сказал он, — хочешь? — он протянул мне руку с бутылкой виски.
— Мне кажется, тебе хватит, — заметила я, подходя ближе.
— Думаешь? — он задумчиво посмотрел на бутылку, там еще оставалось больше половины.
— Где ты пропадал? — поинтересовалась я, — пьянствовал?
— Нет, работал, — сухо заметил он.
— У нас каникулы, какая работа.
— Грязная, если ты понимаешь, о чем я.
И я поняла, почувствовав отвращение. На парня нашла разговорчивость.
— Больше никого не убили в мое отсутствие? — бестактно поинтересовался он.
— Нет. Ты же был на отпевании, почему ты так груб, — не удержалась я.
Парень усмехнулся.
— Ты так хорошо обо мне думаешь? Я зашел замолить свои будущие грешки, а не эту девушку. Мне на нее плевать. Как и на всех в этом месте.
И все же в его словах я чувствовала подвох. Если ему все равно, то зачем так напиваться. Андрею словно доставляло удовольствие быть плохим. Причинять боль себе и окружающим своим поведением и поступками.
— По-моему ты страдаешь мазохизмом, — заметила я.
— Ну не знаю, хотя… игры с наручниками мне нравятся. Что скажешь, — он схватил меня за талию и притянул меня к себе, — может, прикуешь меня к кровати?
Отвратительный запах алкоголя ударил мне в нос, а губы парня поцеловали мою шею.
— Не надейся, — я редко оттолкнула его от себя, Андрей покачнулся, но быстро восстановил равновесие.
— Ну ничего. Мы можем придумать что-нибудь еще, то, что тебе понравится.
— Ты видимо свихнулся, если думаешь, что мне вообще может понравиться что-то с тобой.
— Когда ты злишься, ты щуришься в точности как мать, — задумчиво сказал он, смотря на меня.
— Что? — спросила я, словно ослышалась, — ты знаешь мою мать?
— А ты разве нет? Ты же рылась в документах Инги.
— Расскажи мне, — потребовала я, схватив парня за грудки.
— Ооо, а вот и страсть появилась в наших отношениях, — довольно ухмыльнулся Андрей, — дайка подумать, а что мне за это будет?
— Никакого секса ты не получишь, — отрезала я.
— Забавно, — Андрей улыбнулся, — можно сказать, она у тебя прямо под носом, а ты и не знаешь.
Я понимала, что он только сильней дразнит меня, пытаясь получить то, что хочет, но до подобного я бы точно не скатилась.
— Нет? Может, все же подумаешь?
Кончик его ножа коснулся моей шеи и я замерла, Андрей еле касаясь повел им вниз, не оставляя на мне следов, но стоило ему надавить чуть сильней, и он бы поранил меня.
— В конце концов, что ты теряешь, пару часов потрясающего секса и правду о своей матери, — кончик его ножа коснулся пуговицы на моей тенниске, и она отлетела в сторону.
— Что ты вытворяешь? — голос полный гнева приближался к нам, я повернула голову и увидела Игната. Его глаза пылали яростью.
Андрей сделал шаг назад и убрал от меня нож.
— Мы просто развлекались.
— Это было мало похоже на развлечение, — сухо заметил Игнат.
Андрей задумчиво посмотрел на нож в своей руке и, развернувшись, с силой метнул его в цель. Он воткнулся почти по самую рукоять в районе сердца, которого у манекена, конечно же, не было.
— Подумай котенок, если что, я думаю, ты без труда найдешь мою комнату, — он подхватил свою бутылку со столика.
— Да пошел ты, — огрызнулась я.
Андрей пошел к выходу, но Игнат схватил его за руку, не отпуская просто так.
— Извинись.
— Пусти, — процедил Андрей, — или ты забыл, как я побил тебя? Я могу повторить прямо сейчас и даже она меня не остановить, — Андрей оглянулся на меня.
— Игнат, не надо, он просто пьян — попросила я парня, меньше всего желая сейчас наблюдать, как они сцепятся и разнимать их.
Парень отпустил Андрея и тот ушел, посмеиваясь.
— Что тут было? — спросил он у меня напряженно.
— Ничего, я пришла пораньше, а он был тут. Пьяный и нес бред.
— Он не поранил тебя? — Игнат приблизился и коснулся моей шеи, проверяя.
— Нет, — сглотнула я, но парень не убрал пальцы, и они спустились до края тенниски, где торчала нитка от отрезанной пуговицы, — и не думаю что собирался. Вы не очень-то дружны, — заметила я, — вы ведь были знакомы раньше. Что между вами? — задала я вопрос, интересовавший меня.
— Мы росли вместе, лет до 14, постоянно соперничали и дрались. Мы с ним можно сказать были заклятыми врагами.
— Росли?
— Да, мы были в одной приемной семье. Я был любимчиком и его это ужасно злило.
Когда мы оказались здесь, у него совсем снесло крышу. Алла забрала его в свою школу, у нее получилось держать его в узде. Не превратить в пай мальчика, но она тот человек, которого он всегда уважал. Но как я вижу, ей не очень-то удалось на него повлиять.