- Вы сумасшедший, Даниэль Аллен! - я начал шепотом, но, набравшись уверенности, повысил голос. - Вы никакой не исследователь эмоций! Вы самый настоящий маньяк! Садист! Убийца!
- Стоп-стоп, поосторожнее с такими заявлениями, Николас! Вы же журналист! - Даниэль безмятежно улыбался. - Я - убийца? Кого же я убил? Убил плод моего собственного воображения? Может, вы назовете убийцами всех писателей, в чьих книгах погиб хотя бы один персонаж? Шекспир убил Гамлета! Гюго повесил Эсмеральду! Эдгар По так вообще серийный убийца, верно?
- Это другое! - закричал я.
- Почему же? В чем, по-вашему, разница между ними и мной? Они убивали своих персонажей - и они великие творцы! Я убил своего персонажа - и я сумасшедший убийца?
Мог ли я усомниться в том, что прав? Для меня было очевидно, что происходящее здесь - это настоящий кошмар, созданный безумным воображением маньяка, и этот кошмар не имеет ничего общего с убийствами в литературе. Но с другой стороны, жертва убийства была придумком. Осудить Даниэля за действия в его субреальности - это всё равно, что осудить его за его мысли. Возможно, он каждый день мысленно убивал по маленькой девочке, но если бы не нейронет, кто бы смог это увидеть? В юношестве я мечтал о киноактрисах и фотомоделях, и если бы я тогда построил свою субреальность, то у меня нет сомнений в том, чем бы я там занимался. А если бы одна из тех, кто снился мне в эротических снах в то время, попала бы в мою субреальность, могла бы она меня обвинить в суде за мои материализованные нейронетом мысли о ней? Думаю, нет. Выходит, и я не вправе судить Даниэля. Все это было логично и неоспоримо. Почему же я сомневаюсь?
- Наверное... Наверное, вы правы, Даниэль.
В этот момент я принял решение покинуть субреальность Даниэля Аллена как можно скорее. Да, я не вправе судить его за воплощение его фантазий, но находиться в обществе человека с такими фантазиями мне не хотелось.
- Я рад, что мы друг друга поняли! - Даниэль снова улыбался, но от его радостной улыбки меня передергивало. - Вам просто трудно привыкнуть к законам субреальности. Собственно, я как раз думал приступить ко второй сестре. Вы можете составить мне компанию и понаблюдать за процессом, поверьте, это будет очень увлекательно! Но если вы откажетесь, я вас пойму.
Я молча вышел из камеры пыток. Нет, смотреть на это я точно не собирался. Пока наш гостеприимный маньяк делает свое мерзкое дело, нам с Энн стоит найти выход и покинуть этот подводный корабль. Можно сколько угодно осуждать обывателей с многочисленных тропических островков, но уж лучше так, чем...
- Помогите!
Та самая девочка из клетки. Она громко кричала, умоляла о пощаде, но ее голос становился все дальше и тише с каждым моим шагом вверх по лестнице. Я остановился, и Энн вопросительно посмотрела на меня. Энн... Всего лишь робот, которого я спас от хулиганов. Робот, обладающий личностью и сознанием. Как и та девочка в руках убийцы, будь она хоть тысячу раз придуманной! Мои логичные рассуждения о том, что не мне судить Даниэля, рассыпались с каждым ее криком. Я могу успокоить логикой свой разум, но не свою совесть. Я развернулся и пошел вниз.
Девочка была привязана к столу, а Даниэль, облачившись в белый халат и фартук, рассматривал свои инструменты. По-видимому, он размышлял, с чего бы начать, и не заметил, как я вернулся. Я решительной походкой направился к столу. Да, я нахожусь в его субреальности, но что он может мне сделать? Нейронет страхует реалов от всех опасностей. Остановившись у стола, я взял какой-то длинный нож и начал резать веревки.
- Минуточку! Это как понимать, Николас? - голос Даниэля был скорее удивленным, чем злым, когда он, наконец, заметил, что я освобождаю его пленницу.
- А вот так, - я разрезал последний узел. - Хватит извращений!
- Николас, вы забываетесь! Вы забыли, что вы у меня в гостях? Что я спас вас?
- Ничего подобного. Мы все здесь в гостях. И не было никакой необходимости меня спасать - нейронет не мог причинить мне вреда.