Кайлар махнул мечом, и руки-мечи полетели на пол. Он вонзил ка'кари в грудь ферали и рывком прорезал тело до паха. Дым повалил клубами, хлынула кровь. Кайлар вздернул меч кверху, сделав еще один большой разрез.
Он заметил это слишком поздно. Кожа ферали, подобно воронке от камня, брошенного в пруд, разошлась на пути меча. Всплеск — она вдруг устремилась по мечу.
И поглотила ладонь Кайлара.
Он рванулся назад, но ферали, теперь обмякший, упал вместе с ним, прилипнув к ладони. Кайлар дергал меч туда-сюда, потроша ферали. Тот вовсю дымил, однако не отпускал.
Кайлар потянулся за ножом. Пусто. Все использовал в битве.
— Ви! — крикнул он. — Отсеки!
Она в нерешительности застыла.
— Отсеки мою руку!
Кожа, вздрогнув, заглотила руку до предплечья.
Кайлар вскрикнул и извернулся. Лезвием ка'кари в левой руке отсек себе правую. Затем упал навзничь, свободный от хватки умирающего ферали.
Он держал кровоточащий обрубок левой рукой. Спустя миг в каждой срезанной вене замерцал черный металл, и фонтан крови иссяк. Обрубок закрыло черным колпаком. Кайлар молча посмотрел на Ви.
В десяти футах от него исчезал ферали. Труп разваливался по мере того, как расплетались узоры магии. Кожа с маленькими ртами, зарябив, испарилась. Остались только волокна смердящих мышц, сухожилия и кости.
— Впечатляюще, Кайлар, — раздался голос короля-бога. — Ты показал мне возможности ка'кари, о которых я не знал. Очень поучительно. Что же до тебя, Ви, ты будешь служить мне превосходно, и не только в постели.
Что-то в душе Ви надломилось. В последние два дня она изменила все. Новая Ви сражалась, чтобы родиться заново, — и теперь король-бог заявляет, что ничего не изменилось. Новая Ви будет мертворожденной. Снова станет шлюхой. Вернется к себе прежней — холодной и жестокой стерве.
Ей казалось, что другой жизни для нее не существует, и Ви терпела нестерпимое. Но, увидев путь стать женщиной, к которой не питала ненависти, уже не могла повернуть назад.
— Вбей в свою дурью башку, Гэри! — крикнула она, чувствуя, как магия вновь по рукам и ногам сковывает ее и Кайлара. — Я не буду тебе служить.
Гэрот улыбнулся благосклонной улыбкой бога.
— На пылких и дерзких у меня отлично стоит.
— Кайлар, очухайся, — проговорила Ви. — Ты должен помочь мне убить этого извращенца.
Король-бог рассмеялся.
— Принуждение, Ви, держит не каждого. Магия Найлов способна освободить большинство людей. Лет эдак девятнадцать назад, во время дипломатической поездки, я совратил одну кьюрскую шлюшку. Когда узнал, что она беременна, то послал людей, чтобы ее забрать. Однако та сбежала раньше, чем они туда добрались. Узнав, что родила девочку, я и думать о ней забыл. Обычно дочерей топили — хорошая практика для моих сыновей, воспитывает в них жесткий характер, — но здесь игра не стоила свеч. Принуждение, Ви, возможно только в семье и действует не только на мальчишек. Ты…
— Ты мне не отец! — оборвала Ви. — Ты просто больной урод, которому пора сдохнуть. Кайлар!
— Давай-ка, Ви, не будем нюни разводить, — сказал Гэрот Урсуул. — Для меня ты всего лишь пять минут удовольствия и ложка спермы. Хотя нет, лукавлю. Видишь ли, ты мокрушница, которой я могу доверять. Никогда не ослушаешься и не предашь.
Ви охватил ужас — крепче, чем оковы магии.
Кайлар шевельнулся. Взгляд стал осмысленным. Он подмигнул ей. Светло-голубые глаза Кайлара словно говорили: «Ты со мной?»
Она ответила полным яростной, отчаянной радости взглядом, не нуждавшимся в переводе.
Кайлар сказал вполголоса:
— Тебе — его внимание, мне — жизнь.
Он улыбнулся, и остатки страха Ви исчезли. Улыбка была настоящая, не безрассудная. Глаза Кайлара не лгали. Его судьба — убить короля-бога.
— Ты не оставил мне выбора, — поджал губы Гэрот Урсуул. — Дочь, убей Кайлара!
Ка'кари взялся задело, поглотив оковы Ви и Кайлара. Девушка мгновенно начала эффектный трюк, фигуру высшего пилотажа и…
…все остановилось.
Она представила, как прыгает в воздух. Летит к королю-богу. Вот опускается кинжал, лицо Гэрота искажает страх при виде треснувших щитов. Рот открыт. Он с ужасом понимает, что Ви победила его принуждение…
Но это лишь ее фантазии.
Удар встряхнул руку Ви. Запястье согнулось так, чтобы наконец вонзить клинок в сердце, но она ничего не видела и не понимала. Только пустота вокруг.