— Не правда ли, удивительно? — сказал он. — Самое смешное, что изучить принуждение мне помог один из обрядов бракосочетания южан — с кольцами. Ваши люди поняли превратно его истинную силу. Все равно, не стесняйся, наблюдай за битвой — и прекрати ворчать, дорогая. Это неприлично.
Внезапно его взгляд стал безучастным. Ви попыталась шевельнуть мечом, но тот словно застыл. Принуждение было нерушимо.
Как только ведьмы отпустили ферали, Ви присела на ступеньки перед троном, чтобы наблюдать. Однако даже это жуткое зрелище не завладело ее вниманием.
Должно быть, она сдалась давным-давно. Вся ее битва — сплошной фарс. Сделано все, что хотел от нее король-бог. Убит Джарл, убит Кайлар. В будущем ей, несомненно, предстоит убить еще сотни. Тысячи. Неважно. Больше никто для Ви не будет иметь такого значения, как Джарл и Кайлар. Единственный друг, Джарл, погиб от ее руки. Кайлар. Человек, который как-то пробудил в ней… что? Страсть? Может, просто согрел теплом холодное, мертвое сердце? Человек, который мог стать… ближе.
Ви ненавидела всех мужчин, которых когда-либо знала. Это мужчинам свойственно убивать и разрушать. Женщина дает жизнь, воспитывает. И тем не менее… Кайлар.
Он опровергал все ее представления о мире. Легендарный мокрушник, которому полагалось быть квинтэссенцией гибели, спас маленькую девочку, приютил ее, спасал вельмож, которые не заслужили такой чести, и пытался оставить жестокое ремесло.
«И оставил бы, если бы не я».
Если бы не она, Кайлар жил бы сейчас в Кернавоне, ведя открытый образ жизни, о котором Ви и не мечтала. А Элена? Кайлар мог пожелать себе любую женщину, однако выбрал девушку, обезображенную шрамами. По опыту Ви, мужчины стремились найти на свой член самую похотливую сучку. Если находили, их уже не волновало, что она сучка. О Кайларе такого не скажешь.
Вспышка интуиции вдруг озарила Ви. Она увидела Элену — которую ни разу не встречала — как своего двойника и противоположность. У Элены были шрамы глубиной в дюйм, но под ними скрывались красота, любовь и грация. Ви же — воплощение мерзости и уродства, не считая тонкой вуали кожи. Любовь Кайлара более не являлась тайной. Человека, которого не смутило убийство Джарла, не могли смутить и несколько шрамов. Кайлар видел дальше. Конечно, он любит Элену. Точнее, любил — до того, как Ви его убила.
Он сказал, что вернется? Нет, не вернется. Король-бог победил.
Ви выдернула кинжал, перевернула Кайлара на спину. Глаза его были открыты. Пустота и смерть. Она закрыла эти обвиняющие глаза, положила его голову к себе на колени. Затем повернулась, чтобы досмотреть, как король-бог уничтожит последнюю надежду Сенарии.
70
Все притворство схоластичной отрешенности как рукой сняло. Вначале магам пришлось напрячься, чтобы увидеть ферали. Он вступил в битву практически незаметно.
Спустя минуту один из магов проронил:
— Маккалкин был прав. А мне казалось, он все выдумал.
— Мы все считали, что это выдумка. Что означают в его письменах строки про всякие другие живые существа?
— О боги! Прямо как и говорил. Существо подвластно людям, им управляют.
Весть о присутствии некоего зверя разлетелась по всему полю боя. Ферали принял форму огромного быка, который перепахивал ряды сенарийцев. Раны, какие бы ему ни наносили, быстро затягивались, и существо росло.
Грохот битвы, звон стали, крики ярости и боли, понемногу затихая, смещались к холмам над равниной. Теперь явственно слышались новые звуки: вопли ужаса.
Громадный бычище тяжело ступал рядом с халидорским строем. Полдюжины людей, кое-кто еще живой, прилипли к зверю. Ферали взял паузу, усваивая добычу, и начал себя перестраивать. Свернулся в шар, и на коже вдруг появились листы брони. Потом развернулся и встал.
Теперь он принял форму тролля. Втрое выше человека. Кожа — пластинчатые доспехи, кольчуга и разинутые маленькие рты. Помимо самих жертв ферали вбирал в себя их мечи и копья, которыми теперь ощетинился со спины и по бокам.
Первая реакция сенарийцев была поистине удивительной. Они героически атаковали зверя.
Тщетно. Ферали пробивал себе дорогу через их шеренги — медленно, чтобы строй халидорского войска не сомкнулся за спиной. Где бы тролль ни проходил, сея смерть, он осторожно, одной из четырех рук поднимал каждую жертву, убитого или покалеченного, и прилеплял ее к коже либо насаживал на копья, торчавшие в спине. Переваривал одного, затем другого, третьего. Еще и еще.
Ранили ли воины зверя хоть раз, маги сказать не могли. Он терзал шеренгу за шеренгой, без передышки.