— Признаете ли вы себя виновным в покушении на Тео Балфри, вашего создателя? — спрашивает Ви и это последний вопрос в списке.
— Нет, не признаю, — отвечаю я.
— Хватит врать, сученок! — срывается с места Тео и подскакивает ко мне. Впервые за триста лет снова вижу его. Все такой же смуглый, с копной кучерявых волос цвета смолы. Большие карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Аккуратный прямой нос, пухлые губы, которые сейчас кривятся от злости. От него исходит тошнотворный запах гниения. На шее замечаю глубокие трещины, из которых сочится кровь. При самом хорошем раскладе жить ему осталось не больше недели. — Ты мстил мне!
— А мне было за что тебе мстить, отец? — выдавливаю из себя я. — Ты так сильно виноват передо мной, что считаешь расправу допустимой?
Эта фраза на мгновение выбивает Тео из колеи. Он лихорадочно соображает, что мне на нее ответить.
— Не смей оскорблять меня, называя отцом! Для такого лицемера и подонка, как ты, узы крови ничего не значат! Думаешь, что я ничего не замечал? Как ты старался стать лучшим, выделиться, обратить на себя внимание? Ты сдал брата, когда вам не удалось договориться о том, кто после моего свержения займет мое место! — выпучив глаза орет Тео, брызгая слюной. — Или ты считал, что я поверю, в то, что твоими действиями руководили идеологические принципы?!
— Балфри, вернитесь на свое место! — требует судья.
— Какая у тебя богатая фантазия, отец… Я всего лишь защищал тебя и твои порядки. И сейчас понимаю, что это было зря… — сквозь депрессию пробивается злость и меня это радует. Значит, я могу вернуть хоть частичку контроля над собой!
— Жаль, что я поддался на уговоры и выпустил тебя из Белой башни. Никогда себе этого не прощу. Ведь знал, что рано или поздно ты узнаешь правду обо всем и попытаешься уничтожить меня… — Тео обрывает себя и, подскочив к пыточному устройству, пытается запустить механизм. Ви пытается оттащить его в сторону, но у него не выходит. Вбегает охрана, но слишком поздно — шестеренки запущены.
— Я хочу увидеть, как его раздавит, — вырываясь из рук тюремщиков, кричит Тео. — Как кровь этого предателя фонтаном взметнет к потолку, хочу видеть его смерть!
Тео дьявольски хохочет. Кажется, болезнь разрушает не только его тело, но и психику. Таким безумным я вижу его впервые за две с лишним тысячи лет. От сильного и волевого Балфри, который встречал все проблемы гордо выкатив грудь колесом, ничего не осталось.
— Выведете его немедленно! — кричит глава жандармерии. — И определите, как задержанного за непотребное поведение во время дознания!
Сверху на меня опускается прямоугольная пластина с шипами. Они расположены так, чтобы вонзиться в самые уязвимые места тела, чтобы жертва по-максимуму оценила всю серьезность ситуации. Хочется зажмуриться, чтобы не видеть этого, но тело по-прежнему не подчиняется мне. В спину упирается что-то колючее и я понимаю, что во вторую пластину, которая была моей опорой, так же встроены шипы.
В первую секунду, когда они рвут мою кожу и проникают в плоть, я не чувствую боли, только давление. Но потом меня накрывает. Кажется, что сотни голодных псов вцепились в туловище и вот-вот разорвут на части. Не будь я под влиянием препарата, то старался бы держаться, подавить свои эмоции. Но сейчас я оглушен собственным воплем. Из горла летят капли крови — повреждены легкие.
Тео вырывается из рук охранников и, подбежав ко мне с силой давит на плиту.
— Соблюдайте правила! Отойдите от заключенного! — хватая Тео за плечи и оттягивая его назад, истерично требует судья.
— Какие, к дьяволу, правила, если я по вине этого гаденыша умираю?! — бушует Тео.
Наконец-то с разгулявшимся вампиром удается справиться и вывести его в коридор. Ви не скрывает своего облегчения. Судья и глава жандармерии осуждающе перешептываются.
— Вернемся к дознанию, — сухо говорит Вианор.
— Расширьте шипы, — отдает приказание судья.
— Кто вам помог обрести здоровье? Ваш брат?
— Нет, Рудольф Вагнер, — я вспоминаю нашу с ним встречу и его коварное предложение.
— Он ученый? — уточняет Ви.
— Маг. Один из сильнейших…
— Какая чушь! — возмущается судья. — Монти, вы видимо дали ему маленькую дозу препарата, почему он несет такой бред?
— Ну, может быть, потому что, это правда? — пожимает плечами Фабрисио, наблюдая за мониторами.