— Ты тоже это чувствуешь… — Вефиделия распрямилась. — Вельд плачет… — Она взлетела на макушку холма, устремляя взор в сторону замка, где над кронами деревьев виднелись его башни.
Вефиделия вся вытянулась в напряжённую струну, прорезая собой давящий со всех сторон воздух. Над неприступными стенами Вельдома, сливаясь с пасмурным небом, поднимался густой серый дым и яркими лепестками трепетали красные языки пламени.
Глава 10
Вефиделия несколько раз часто моргнула, словно пыталась рассеять пугающее видение. Только оно не исчезало.
Девушка сбежала вниз с возвышения и устремилась к замку напрямик через лес. Судорожные рыдания и вздрагивания земли сбивали её с шага и прорывались слезами, которые безостановочно текли по щекам. Она, которая почти не плакала, даже будучи младенцем, бесконечно тёрла глаза, плохо видящие из-за всё прибывающей солёной реки, которую выплёскивал через неё Вельд. Ветки цеплялись за её растрепавшиеся волосы. Листья липли к влажной коже. Подол мёл лесной ковёр, сбивая лепестки цветов и пригибая стрелки острой травы. Чуть разъяснившееся после нелепого дождя небо заволокло слепым маревом. Чем ближе была опушка, тем чётче до них с Ялгой порывами долетал горелый запах и гул огня.
Вдруг на границе поскрипывающих деревьев и простирающегося впереди притихшего луга Вефа резко остановилась. Ялга догнала её и вцепилась в девичье предплечье, пробуя отдышаться и задержать Вефиделию.
— Подожди… — хрипло прокаркала знахарка и откашлялась.
— Главные ворота открыты. — Вефиделия указала свободной рукой в сторону распахнутых настежь массивных пропускных дверей. — Возможно, случайный пожар и… — она осеклась, прикрыла глаза, внимательно вслушиваясь в доносящийся треск. — Этот звук — то, что я думаю?
— Внутри идёт сражение, — Ялга подтвердила опасения Вефы.
Лёгкий, неуместно игривый ветерок разносил по округе явный лязг мечей.
— Я не понимаю… — Девушка дёрнулась вперёд.
Женщина повисла на её руке.
— Фиде, пожалуйста. Не торопись. Там опасно.
— Тем более я нужна Вельдому. Там отец. Мама и Велерт. Там мой дом! Вельд страдает. Отпусти! — Вефиделия яростно пыталась ослабить захват Ялги.
— Мне тебя не удержать, но не обозначай себя сразу. Побудь дочерью знахарки.
Вефа вперила в Ялгу непреклонный горящий взгляд.
— Я люблю тебя, ты знаешь, и ценю твою заботу. Но никакая опасность не заставит меня забыть своё имя и спрятаться за чьей-то спиной.
Ялга опустила руки и в отчаянии покачала головой.
— Прояви осторожность, прошу тебя.
Вефиделия сжала кулаки, нетерпеливо растирая вновь хлынувшие слёзы.
— Мы вернёмся через ту же калитку. — Вефа подобрала мешающий подол, заткнула его край за пояс платья, и женщины поспешили к Восточной башне.
Как бы ни стремилась Вефиделия быстрее попасть в Вельдом, слова Ялги пробились через пелену её беспокойства и безрассудного желания кинуться на его защиту. Женщины огибали открытый луг по кромке леса под сенью раскидистых ветвей и бежали дальше под тенью береговых скал и нависающих валунов.
С каждым шагом страшные звуки звучали всё громче. Ядовито шипело пламя, дико ржали напуганные огнём лошади, раздавались стоны и вскрики, каменные стены отражали удары металла и чавкающие звуки, издаваемые прорезаемой плотью. Люди что-то кричали, но Вефа не различала их голосов, стараясь выделить самый главный, который почему-то молчал. Она не касалась камней, боясь не выдержать отчаяния, заполнявшего её по самую макушку, и сохраняя силы, которые, несомненно, понадобятся ей внутри замка.
Перед неприметной небольшой дверцей Ялга резко обогнула Вефиделию и приложила ладонь к шершавой поверхности. Не теряя времени, девушка накрыла руку знахарки своей и надавила. В первое мгновение показалось, что двор превратился в хаос, переполненный дымом, сажей и кровавым туманом, в котором невозможно ничего различить. Только именно в самую его гущу, пригнувшись, бросилась Вефиделия. Предупреждающий крик застрял в горле Ялги. Она вцепилась негнущимися пальцами в ручку корзины, глядя, как вокруг Вефы дрожит прозрачная воздушная стена, разбивающая дымку и ограждающая Вефиделию от внешней опасности. Стена, которая прежде вставала перед юной веледи только на краю обрыва.
Калитка открылась, чтобы сначала ослепить, а затем безжалостно прояснить зрение. В смешении тел, размахивающих рук и клинков Вефиделия увидела поверженного отца, над которым занёс длинное копьё громадный косматый чужак. С рычащим возгласом она налетела, врезаясь во врага, не чувствуя, что руками вминает в него защищающие латы. От неожиданности воин уткнулся наконечником копья в землю и навалился на древко грудиной, взвыв от боли, пронзающей тело с разных сторон. Вефа оттолкнула его и рухнула на колени перед раненым Велифимиром, не замечая, как окольцевал их двоих её незримый щит, как дёрнулся противник, чтобы дать отпор, и споткнулся, врезавшись в невидимую преграду, как попятилась от неё свора захватчиков, забывших о жажде добить истекающего кровью велорда и в ужасе бормочущих: «Ведама Вельда».
— Отец! — прошептала Вефа и осторожно приподняла голову Велифимира, погрузившись пальцами в его отчего-то липкие и сильно потемневшие волосы.
— Вельд твой, моя маленькая Вефиделия, — прохрипел Велифимир, глядя просветлевшим взглядом в глаза дочери.
Она мелко затрясла головой, прогоняя мешающие видеть слёзы и отказываясь принимать значение прозвучавших слов.
— Прости, что оставляю его тебе таким. — Велифимир медленно дотянулся и погладил влажную нежную щёку. — Не осуждай за маму… Мы так давно решили… Вместе… — он судорожно вздохнул и уронил руку. — Будь храброй, несносная девчонка.
Его глаза застыли. Помутневшим льдом, отражающим нахмурившееся небо.
— Отец! — Вефиделия опустила голову Велифимира, прижала одну руку к его груди, вторую же вдавила в землю. — Потерпи… Сейчас…
Тело девушки сотрясала дрожь. Сила бурлила, но не обменивалась с Вельдом, который её отталкивал, и не перетекала в Велифимира, оставаясь внутри Вефы. Она надсадно застонала и плотно приникла к отцу, накрывая его собой. Беспорядочно шарила по нему раскрытыми пылающими ладонями, безуспешно выгоняя из себя распирающие потоки, которые прибывали и обнимали её сердце, сдерживая его бешеный стук.
— Нет… нет! НЕ-Е-ЕТ!
Земля вздыбилась рядом с Вефиделией, выворачивая дворовые плиты и отбрасывая назад оставшихся смельчаков, чьё любопытство превысило суеверный страх перед колдовством. Комья грязи вперемешку со скальником и обгоревшими обломками досок вставали низким частоколом по овалу, вытянутому позади велорда. Дальняя плоская плитка, поросшая по периметру зелёной травой, приподняла спящую Эльвинию. Вефа всхлипнула, увидев умиротворённое лицо матери. И тут же подавилась рвущимся криком в ответ на неподвижную улыбку на родных обескровленных губах.
— Чего уставились? — раздражённый мужской голос вывел Вефиделию из накатывающего оцепенения.
Она обернулась и впилась взглядом в приближающегося мужчину, облачённого в богатые доспехи, в глухом шлеме с приподнятым забралом, в глубине которого угадывалось размытое белёсое пятно.
— Орлорд. — Два воина, не смеющие ступить на раскуроченную землю вокруг Вефиделии, поклонились ему.
— Орлорд? — эхом переспросила Вефа. Схватила голой рукой падающие сверху тлеющие угли и швырнула их прямо в открытое лицо врага.
Раздался противный визг. Шлем отлетел в сторону, превратившись в накаливающийся котелок. Под начищенными латами скрывался юноша лет восемнадцати, с блестящими тёмными волосами и злыми, невнятного серого цвета глазами. Он поднёс ладонь к обожжённой щеке.
— Как смеешь ты, девка, нападать на меня? — подался в сторону Вефиделии, но побоялся попасть в одну из трещин, покрывших землю рядом с ней, и остался на месте, раздувая ноздри то ли в гневе, то ли в попытке сдержать новый стон боли.
— Как смеешь ты, недоросток, нападать на мой дом? — Вефа сделала пару шагов вперёд, закрывая подолом платья тела родителей и перетягивая внимание на себя.
— Дом? Что ж, хозяйка, встречай тогда гостей! — Тот, кто назвал себя орлордом, попытался скрыть за издевательским тоном своё несдержанное позорное визжание. Со всех сторон в ответ раздался нестройный гогот.