— Я тебе не сука, родное сердце. Я брат Эвги Симонетти.
Артефакт для перемещения душ лежал на столе с инструментами — небрежно брошенный, он напоминал забытую игрушку. Кьяра успела перерезать веревки, и Вера безжизненно обмякла на ковре — Дерек протянул руку к артефакту, сжал его в горсти и, нащупав кончиком указательного пальца крошечный рычажок, подумал, что он все-таки сумеет его активировать.
Доктор Эттер дернулся на ковре, отчаянно и безнадежно пытаясь вырваться из захвата Симонетти. «Я ничего не знаю, Господи, — подумал Дерек, — но помоги мне, пожалуйста».
Он нажал на рычажок, и мир застыл.
Уже потом, вспоминая об этом, Дерек понял, что это время растянулось, превратив секунду в вечность. Он видел застывшего Симонетти с искаженным яростью лицом — наконец-то он добрался до старого врага и теперь готов был наплевать на все договоренности и свернуть ему шею. Вера была жива: Кьяра замерла рядом с ней, и Дерек знал, что Вера выживет. Доктор Эттер пока играл, он не успел нанести ей серьезных ран.
Он видел душу доктора — серебристое облачко, которое могущество артефакта выдернуло из чужого тела — и себя: золотистый туман, который потек обратно, соединяясь с собой.
Кто ты, спросил Дерек у серебра. Ему послышался горький смех, и Дерек вдруг понял, что никогда прежде не встречал доктора Эттера. Он не имел отношения к покойному Эвгару, и от этого Дереку стало одновременно и легко, и горько.
Ланге, ответил доктор, меня зовут Виньен Ланге. Я не хотел марать фамилию отца, пользуя шлюх в борделе.
Альфред Ланге первый муж Веры, понял Дерек, и время потекло быстрее. Он уже чувствовал боль в вывернутых руках и туман, застилавший голову после выстрела Симонетти, он возвращался к себе.
Доктор Эттер рассмеялся — он понял, как все закончится, и Дерек ощутил это понимание.
Отец погиб из-за этой шлюхи, услышал он. И я хотел отомстить так, чтоб ей было максимально больно.
Послышался легкий звон, словно где-то вдали ожили сотни колокольчиков, и на мгновение Дерек ослеп и оглох от боли — он очнулся от секундного замешательства тогда, когда голос доктора Эттера прокричал:
— Убей его! — и Симонетти где-то высоко-высоко откликнулся:
— А вот это с удовольствием.
Дерек не думал о том, что делает — боль и радость не давали ему думать. Изувеченное тело сработало само, так, как его учили когда-то в школе инквизиции. Симонетти на несколько мгновений задохнулся от удара в солнечное сплетение, и этого времени Дереку хватило для того, чтоб освободиться и метнуться в сторону стола с инструментами.
Он успел заметить, что Вера приходит в себя — увидел, как она шевельнулась на полу и попробовала сесть, а потом схватил два первых лезвия, какие подвернулись под руку и бросил их, запоздало почувствовав, как металл стал смертоносным продолжением его собственных рук.
Симонетти рухнул на пол, зажимая рану в горле и нервно дергая ногами — он увидел смерть и словно бы попробовал сбежать от нее, да не вышло. Доктор Эттер умер сразу: лезвие вошло в правый глаз и проникло в мозг.
«Привет папаше», — удовлетворенно подумал Дерек и обмяк на полу без сознания.
— Да, офицер. Именно так.
Голос Веры плавал где-то высоко-высоко, и Дерек заметил, что он ничуть не изменился за все эти годы. По-прежнему полон молодой глубокой силы, по-прежнему проникает в самую глубину.
— Он был внебрачным сыном моего первого мужа, — продолжала Вера. — Альфред не хотел жениться на его матери, та была всего лишь дочерью кузнеца и не пара для такого джентльмена… но он прекрасно обеспечивал сына.
Возникла пауза, тяжелая и гулкая, а потом незнакомый мужской голос спросил:
— А господин Тобби… сколько он будет так лежать?
— Все зависит от того, когда организм привыкнет к новым артефактам, — деловито сообщила Вера. — Это в определенной степени перезагрузка, если вы понимаете, о чем я.
— А доктор Эттер… Почему он так на вас обозлился?
— Он был уверен, что его отец погиб из-за меня, — устало сказала Вера. — Что это из-за меня Виньен рос бастардом и нищенствовал, когда умер Альфред. Такая, знаете ли, накрученная злоба и желание мести.
Дереку подумалось, что сейчас полицейскому следует понимающе кивнуть. Юный Эттер потерял любимого отца и хотел найти тех, кому можно выставить за это счет. Нашел сразу. Он думал о своей семье и матери, которая родила ребенка без мужа и стала изгоем — юная Вера, которую истязал его драгоценный и безгрешный папаша, Эттера не интересовала.