Незначительное по сравнению с просторами страны население живет в большинстве случаев небольшими скоплениями вдоль побережья. На громадных, до 200 тысяч га, эстансиях в глубине страны проживает только горстка людей: управляющий с семьей, несколько рабочих и пастухов, да в сезон стрижки несколько стригалей с острова Чилоэ. Правда, молодая нефтяная промышленность Огненной Земли привлекает рабочих с континента, которые вместе с родственниками расселяются вокруг буровых вышек и нефтеперегонных заводов в новых, как из-под земли выросших городках барачного типа, и это в какой-то степени меняет картину плотности населения.
Но для того чтобы поднять плотность населения всей Патагонии и Огненной Земли до уровня, существующего севернее Рио-Негро в Аргентине, пампа должна бы производить еще кое-что, кроме скупой растительности овечьих пастбищ. Впрочем, некоторые специалисты начинают верить, что это когда-нибудь случится, но не так скоро.
Вот каковы условия жизни людей, которые захватили и заселили край земли. Но ни история, ни духовная культура, ни искусство не вошли до сих пор в их жизнь. Полные забот о каждодневном существовании, они не находили ни времени, ни мужества как-нибудь увековечить свою страну, а следы, которые они до сих пор на ней оставляли — почему в этом не сознаться? — почти всюду лишены грации, привлекательности и красоты.
Шерсть — белое золото Патагонии
Со стены над камином, в котором, несмотря на южное лето, пылал огонь, на нас смотрели из серебряных рамок королева Елизавета II и ее принц — супруг. Рядом, тоже в серебряной рамке, висело третье фото, на котором изображено что-то вроде исполинского шара из шерсти — несомненно, животное, но какое? По изобилию руна у него что-то от яка, апо мягкости и белизне что-то от лебедя. Голова в этой груде шерсти едва заметна, а согнутые в спокойном положении ноги никак не облегчали разгадки.
«Незаурядная личность, не правда ли?»— спросил нас владелец эстансии, усы, акцент и любезно-ироническая усмешка которого сильно напоминали Антони Идена. Он, смеясь, наблюдал за нашими взглядами и наконец решил сообщить нам решение загадки.
«Это Петер, лучший баран эстансии Лагуна Бланка и, без сомнения, всей провинции Магальянес! Мы хотели выяснить, какой длины отрастает шерсть, если ее стричь не каждый год, — и Петер был в течение пяти лет освобожден от стрижки. Вы видите результат: в конце этого срока Петер почти исчез под своей собственной шерстью. Она отросла более чем на два фута, что же касается толщины и плотности шерсти, то фото дает хорошее представление об этом».
Наш хозяин на мгновение замолк, чтобы вслушаться в завывание ветра в камине. «Неприятен этот ветер, который дует день и ночь, не правда ли? Особенно для тех, кто к нему еще не привык. Но мы видим в этом вечном ветре нашего лучшего союзника, его беспрерывная работа способствует улучшению качества шерсти в большей степени, чем сами фермеры. Он заставляет непрерывно расти и обновляться белое золото нашей пустыни».
Известно, что крайний юг Южной Америки с его обширными равнинами Патагонии и Огненной Земли вместе с Австралией и Новой Зеландией — самые крупные районы овцеводства на земле и что шерсть — главное богатство этих пустынных областей. Однако менее известно, что здесь, на краю земли, овцеводство — относительно новая отрасль и ей еще нет даже ста лет. В пампе по обеим сторонам Магелланова пролива еще не было других обитателей, кроме гуанако и индейцев, которые за ними охотились и этим жили, когда английские фермеры на Фолклендских островах, расположенных только около 500 километров восточнее, уже давно стригли своих овец. Первое овечье стадо в самой Южной Америке, прежде чем перейти в наступление на континент, было выведено непосредственно в Магеллановом проливе, так как губернатор Пунта-Аренас — тогда еще довольно жалкой прибрежной деревни — привез в 1877 г. из поездки на Фолклендские острова несколько овец и оставил их на двух маленьких островах в Магеллановом проливе. У него были все основания не доверять грабителям-матросам и полуголодным золотоискателям прибрежного района.