Вскоре родилось несколько маленьких пугливых ягнят, которые отважились перебраться на континент. Сегодня же только в обширных окрестностях Пунта-Аренас уже около четырех миллионов овец, а на всех землях Патагонии и Огненной Земли, которые поделены между Аргентиной и Чили, свыше тридцати миллионов! Если сравнить эти цифры со всем населением этих областей, то в среднем на одного человека приходится более ста овец! Во всей Австралии с ее (округленно) ста миллионами овец на почти десять миллионов человек достигнута только десятая часть этого соотношения. Если вспомнить, что клочок необработанной шерсти не тяжелее пушинки, то довольно трудно себе представить, что общий вес ежегодного «урожая» шерсти в Патагонии и на Огненной Земле превышает 750 тысяч тонн! Даже для такой страны, где все наоборот, где к солнцу и теплу надо подаваться на север и где в июле и августе идет снег, поразительно, что столь кроткое и малоагрессивное животное, как овца, повинно в истреблении не только своего дикого собрата — гуанако, но также и коренных жителей Патагонии. Все отступило перед этим потоком животных, перед этой волной, которая с непреодолимой стихийной силой завладела землей, расправилась с растительностью, затем с другими животными и, наконец, с людьми, по меньшей мере с теми, которые были там у себя дома, то есть с индейцами.
Так как земля в Патагонии принадлежит государству, которое, смотря по обстоятельствам, сдает ее в аренду только на несколько лет, аргентинские и чилийские фермеры-овцеводы жгли патагонские леса, чтобы быстрее создать площадь для пастбищ. День за днем, месяц за месяцем горел лес до самых Анд. Частично горит он и сейчас, и, как кошмар, преследует на каждом шагу вид этих чудовищно искалеченных вечными ураганами пампы лесных великанов, мученически вытягивающих свои обугленные, черные или пепельно-белые обрубки.
Здесь, в безбрежной пампе, правит один король — овца, а белые люди, которые ходят за ней, стригут и в конце концов убивают ее, в сущности только ее подданные. Правда, этот король из довольно смешанной династии, так как в родословной патагонских овец имеются все названия европейских пород, и в сером море патагонского стада — символе однообразия и анонимности — специалист отличит признаки пород коридейл, линкольн, ромней, меринос или рамбулье. На берегу внутреннего моря Скайринг мы даже видели каракульскую овцу с толстым хвостом, который, казалось, ее несколько смущал!
Правда, несметное овечье стадо Патагонии пасется на таких широких просторах, что оно попросту в них растворяется. Нередко на одиноких эстансиях, как на больших пароходах, имеется собственный самолет, заменяющий отсутствующую железнодорожную сеть и почти непроезжие дороги между отдельными фермами. Чего у них нет, так это кошар для овец, и стадо в течение всего года остается под открытым небом. Да и как можно их вообще укрыть, если на каждый гектар приходится примерно по одной овце, а на многих эстансиях их более 100 тысяч. К тому же небо Патагонии, как уже говорилось, создавая самую постоянную непогоду на земле, заботится о густой и солидной шерсти.
Пастухи верхом на лошадях в сопровождении собак с раннего утра до позднего вечера объезжают пампу. Весь год они охраняют разбросанное от горизонта до горизонта стадо, лечат больных животных, маркируют клеймом эстансии родившихся где-нибудь под защитой куста ягнят и уничтожают, где только могут, выводки каранчо. Каранчо — хищная птица величиной с канюка — злейший враг овец, а поэтому и пастухов. Она кружит над стадом и, как только замечает истощенную или отставшую овцу или ягненка, бросается на них, несколькими мощными ударами клюва выклевывает глаза, вцепляется в спину и заставляет свою шатающуюся жертву нести себя, до тех пор пока та не упадет. Часто каранчо в качестве непрошеных повивальных бабок присутствуют при рождении ягненка и пожирают его, а вслед за ним и его ослабевшую мать. Бесчисленное количество выбеленных непогодой больших и малых скелетов овец, рассеянных по пампе, — свидетельство успешной деятельности этого убийцы.