«Это не может принадлежать ни рогатому скоту, ни гуанако, ни овце, — сказал господин Эберхард, — мы здесь, в Патагонии, слишком хорошо знаем, как выглядит мясо и кожа этих животных и какова их структура. Сначала мы думали о тюлене, но как объяснить, что тюлень умер в нескольких милях от побережья в горах, к тому же еще в пещере? Разве что кто-нибудь его туда затащил и съел?»
На вопрос о точном месте находки господин Эберхард указал на горы, окружающие его эстансию Пуэрто-Консуэло и весь фиорд Ультима Эсперанса: «Отсюда можно видеть вход в пещеру, вон там, над сгоревшим лесом, под желтыми скалами. Высота пещеры с церковь, а тянется она метров на триста. Когда я исследовал ее с моими пеонами, мы натолкнулись на этот предмет в глубоком песке, покрывающем пол, и выкопали его. Мы не пришли к единому мнению относительно его происхождения, но заинтересовались им настолько, что я, как видите, повесил его у входа в эстансию на случай, если кто-либо из проходящих мимо сумеет разгадать загадку!»
Однако люди, которые на краю земли «проходят мимо», редки, особенно редки на берегу Последней надежды. Но в этот день капитану Эберхарду выпало счастье встретить совершенно необычного прохожего: это был доктор Отто Норденшельд, профессор университета в Упсале, путешествовавший здесь, изучая Патагонию. Встреча поистине граничила с чудом.
Профессор Норденшельд вертел кусок кожи в руках. «Если я не ошибаюсь, господин капитан, — произнес он наконец, медленно взвешивая свои слова, — этому предмету много, примерно десять тысяч лет. Рыжеватые шерстинки и особенно хрящевидные узелки четко указывают на глоссоптериума или милодона, во всяком случае на животное, жившее в глубокой древности».
Примерно так могла протекать эта важная встреча в 1896 году. Так мир узнал о существовании милодона в Патагонии. Пещера милодона у фиорда Эсперанса стала одной из святынь палеонтологии и классическим примером доисторической фауны во всех книгах.
Особенно удивило профессора Норденшельда и его коллег по университету в Упсале, которым он сообщил о своем открытии и привез кусочки кожи, найденные в пещере, не столько само существование милодона в данном месте — так как одновременно были найдены еще другие останки милодона (кости и когти) в других районах Патагонии, — сколько необычайно хорошая сохранность его шкуры. Проблему решали долго и пришли к общему мнению, что причиной этого являются особые свойства грунта, в котором были найдены останки. Плотный песок вулканического происхождения на полу пещеры оказывал, по-видимому, сильное консервирующее действие подобно «вечной мерзлоте» сибирской земли, законсервировавшей целых мамонтов так хорошо, что при раскопках русские рабочие и ученые все время должны были сдерживать своих собак, привлекаемых аппетитным запахом мяса этих колоссов.
При исследовании пещеры милодона нам повезло меньше, чем немецкому фермеру и шведскому профессору, и даже меньше, чем сибирским собакам, которым все же иногда удавалось утащить из-под носа зазевавшихся хозяев кусок мяса мамонта. Все, что мы нашли, — это масса рыжеватой шерсти милодона и плоские кусочки его помета. Зато мы имели возможность жить вместе с ученым всего за несколько месяцев до его трагической гибели, человеком, который посвятил свою жизнь изучению этого фантастического животного, — Жозефом Амперером. Он был настолько увлечен работой, что неделями копался в пещере вместе со своей женой и сотрудницей Аннет Ламэн и рассчитывал вернуться сюда с целым Штатом работников после окончания этнологических изысканий и исследования доисторической эпохи на побережье Магелланова пролива, которыми занимался в течение десяти лет.
Говорить о милодоне как о фантастическом животном — значит вызвать о нем неверное представление. Какими бы сказочными ни представлялись многие из вымерших животных, милодон ни по величине, ни по внешнему виду ничем особенно не выделялся. Милодон — это родственное мегатерию неполнозубое млекопитающее величиной не более быка. Однако для группы неполнозубых животное обладало достаточно внушительным размером, особенно если сравнить его с представителями этой группы, сохранившимися только в Южной Америке: муравьедом, ленивцем, броненосцем, ящером и трубкозубом. Милодон был мирным травоядным, а длинные когти его передних лап служили исключительно для опоры о ствол дерева, когда он тянулся за листьями нижних ветвей. Таким образом, это фантастическое животное не имело ничего общего с внушающими ужас, например, тиранозаврами мелового периода, которые, видимо, были самыми страшными животными, когда-либо существовавшими на земле.