А может, переменилась не она, а мы? Мы-то ведь стали старше.
Катеринка расспрашивает ее о Бийске, но, оказывается, Мария Сергеевна ездила и в Новосибирск — она там выросла и училась, очень любит этот город и жалеет, когда приходится с ним расставаться.
— Так почему же вы обратно не уезжаете? — удивляется Генька.
— Обратно? — переспрашивает Мария Сергеевна, глядя перед собой. — Нет, не хочу!.. Посмотрите, какая прелесть!..
Бездонно прозрачное осеннее небо. Голубая дымка заволокла дали. Середина озера сверкает и искрится под солнцем, а у затененных берегов опрокинулись вниз и глядят не наглядятся на свое отражение окрестные гривы. На них, пробиваясь сквозь темную до черноты зелень пихт и елей, бушует осенний пожар, охвативший осины и березы.
— Дело, конечно, не только в том, что здесь красиво… Как же я брошу школу, свою работу? Я училась и мечтала, строила планы, как буду жить и учить детей. Мне хотелось поскорее окончить институт, чтобы как можно быстрее осуществить свои планы. Окончила, приехала сюда. И тут оказалось, что в жизни все значительно сложнее, труднее и интереснее. В институте я была убеждена, что знаю и заранее люблю свою работу, но полюбила ее, школу, учеников только здесь. И уже никогда не брошу. Хотя это трудно, очень трудно — с вами. Теперь вам можно сказать это: вы уже большие. Сколько времени, сил уходит понапрасну на борьбу с вашим озорством, ленью, равнодушием! Учитель готовится к урокам, волнуется, горит, думает — и вы загоритесь тоже, а в классе непременно найдется какой-нибудь лентяй, который смотрит на тебя невинными и пустыми глазами, а сам думает… Кто знает, о чем он думает?.. Другой ковыряется в парте и заботится только о том, чтобы я не заметила… И мне сначала хотелось бросить все и уехать, убежать, чтобы не видеть этих равнодушных глаз.
Пашка, с половины этой речи вдруг страшно заинтересовавшийся самой обыкновенной веточкой, будто это невесть какое сокровище, покраснел и сказал:
— Я больше не буду!
— Что — не будешь?
— Палки строгать на уроках…
— Хорошо! — засмеялась Мария Сергеевна. — Только теперь мне уже мало, если вы не будете мешать; нужно, чтобы вы помогали…
— А разве мы можем? — спросила Катеринка. — Мы же не умеем.
— Конечно, можете. Вы уже большие и можете влиять на младших… Вот возьмите наш школьный двор: он чистый, но пустой, голый, даже посидеть не на чем… Савелий Максимович говорил, что хорошо бы сделать несколько скамеек, посадить деревья… Вам же станет приятнее, если вокруг школы будет не пустырь, а зелень…
— Это мы сделаем! — загорелся Генька.
И действительно сделали. На пионерском сборе мы распределили, кто за что отвечает, и потом в один день обсадили весь двор деревцами, благо за ними недалеко ходить — гривы под рукой.
Каждый класс получил свой участок и должен был не только посадить деревья, но и ухаживать за ними. Малыши так старательно начали поливать кусты каждый день, что лужи вокруг корней не просыхали, и Савелий Максимович в конце концов запретил это делать — деревья могут погибнуть: это же не болотная трава!
Вот тогда-то Генька и вспомнил о посадках, которые дядя Миша посоветовал сделать в Тыже. Мы обратились к Даше. После постройки электрической линии Даша Куломзина так и осталась нашим «прорабом», и мы обо всем с нею советовались.
Даше предложение понравилось, она размечталась, что хорошо бы сделать посадки не только на улице, а и дальше — от избы-читальни до околицы посадить много деревьев, чтобы получилось вроде парка культуры. Но самим нам это дело не поднять, надо привлечь всех: кто сажал, ломать не будет. Словом, нужно поставить вопрос на правлении, поскольку дело касается всего колхоза.
О плане посадок Даша рассказала правлению.
— Надумали! В тайге лес садить!.. — засмеялся Пашкин отец.
Но тут неожиданно вмешался Захар Васильевич:
— Ты это зря, Анисим… И в тайге сажать надо. Тайга что? Бурелом, гари, чащоба. Там лес не растет, а мучается; в кои веки дерево пробьется, вырастет. Чем плохо улицу березками обсадить? А то торчат избы, как шиши, на бугре… Так что смех тут ни к чему.
Федор Елизарович сказал, что и в самом деле ничего смешного здесь нет, колхоз должен хорошую инициативу поддержать.
— Что же, мы трудодни на это выделять будем? — спросил Иван Потапович.
— Трудодней не нужно, — возразила Даша, — делаться все будет добровольно, в свободное время, а нужно только выделить лошадей и организовать так, чтобы это было от всех колхозников.
— Лошади у нас не гуляют! — отрезал Иван Потапович. — А привлекать — привлекай, кому в охотку. Всё! Понятно?.. А не лезь ты, Дарья, за ради бога, с ребячьими затеями.