Незнакомец сел на камень, а мы — прямо на песок.
— Теперь давайте все-таки познакомимся, чтобы вы, чего доброго, не вздумали обстреливать меня камнями… Я геолог, кандидат геологических наук, и зовут меня Михаил Александрович Рузов. Можно просто «дядя Миша». Там, — он махнул рукой в сторону горы, на которой мы видели таинственное сверкание, — мои товарищи. Мы разделились, чтобы разными маршрутами охватить ваш район. Будь вы менее предприимчивы, завтра я пришел бы в вашу деревню сам, и вам не пришлось бы так долго ползать на животах и обдирать себе коленки… Поверите так или предъявить документы?
— Поверим, — вздохнула Катеринка.
— Очень хорошо! — улыбнулся дядя Миша. — Вы, я вижу, народ решительный и бесстрашный. Какие же подвиги вы совершили, прежде чем предприняли эту смертельно опасную охоту за диверсантами?
Генька покраснел — это же он выдумал про диверсантов, — а я и Катеринка засмеялись. Он мне определенно нравился, этот «бывший диверсант». Он говорил серьезно, даже не улыбался, только его голубые открытые глаза смеялись так весело, что нисколько не было обидно и самому хотелось засмеяться.
Катеринка, хотя ее никто не просил, сразу выпалила про Пашкину механику, про летопись и что вообще у нас как-то ничего интересного не получается и нам очень обидно. Дядя Миша внимательно слушал, только лицо у него вдруг стало каменное и почему-то на него напал такой сильный кашель, что на глазах выступили слезы и он даже ненадолго отвернулся.
— Та-ак! Значит, окружающие не оценили ваших порывов? Понимаю. И со мной это раньше бывало… Ну, а что же вам хотелось бы делать? А?
Катеринка — она всегда выскакивает! — сказала, что еще не решила, но, наверно, будет доктором или летчицей, Пашка — что он поедет в город, выучится и будет придумывать всякие машины, а я — что стану моряком и все время буду путешествовать по земному шару; потом подумал и добавил, что иногда придется возвращаться, а то мать будет беспокоиться и плакать, а мне ее и Соню жалко.
Генька сначала ничего не хотел говорить, а потом сказал, что уедет насовсем. Тут, мол, скучно и настоящему человеку негде развернуться.
— Вот как? — Дядя Миша засмеялся. — Вы говорите, «скучно»? Скука появляется от безделья… Вы пионеры?
— Ага.
— А что это значит?
— Ну — те, которые за дело Ленина — Сталина.
— Правильно! А что значит это слово «пионеры»? Это идущие впереди! Как же и куда вы идете?.. Думаете, что ваше дело — только забавляться да гнезда драть?
— Это только Пашка… — сказала Катеринка.
У Пашки покраснели уши, он с безразличным видом попробовал засвистеть, но у него ничего не вышло.
— Я не так себе деру, а для науки. Яйца собираю в коллекцию.
— А зачем науке твоя коллекция? Давным-давно известно, какие яйца несут птицы, а ты без всякой пользы убиваешь будущих птиц.
Пашка сидел красный и надутый.
— А вы тоже хороши! — сказал нам дядя Миша. — Товарищ безобразничает, а вам все равно. Какие же вы пионеры? Нехорошо, граждане! Люди делом занимаются, а у вас, я вижу, только цыпки и расквашенные носы…
Катеринка поджала под себя ноги, а Генька повернулся так, чтобы не было видно вчерашней царапины.
— Чем же занимается ваша пионерская организация?
Я сказал, что сейчас каникулы и мы в Колтубы не ходим. Все равно Мария Сергеевна — она наша учительница и пионервожатая — уехала в отпуск, в Бийск.
— И вы не можете найти себе занятие? А что вы раньше делали?
— Я раньше, когда война была, облепиху собирала для раненых. В ней витаминов ужас сколько! — сказала Катеринка.
— Мы с Генькой общественную работу вели: стенную газету писали, — вспомнил я.
— И на этом ваша деятельность закончилась?
Мы признались, что да, закончилась.
— Маловато! Ну, а как вы думаете, пятилетка вас касается или нет?
— Да ведь пятилетка — это где заводы строят, — сказал Генька.
— Она везде, где есть советский человек. Конечно, вы сами не можете строить заводы, но и для вас дело найдется… Раньше человек главным образом оборонялся от природы, а теперь советский человек наступает на нее. Вот и вы, уважаемые граждане, можете участвовать в этом наступлении, а со временем стать в нем идущими впереди… Готовы ли вы к этому?
Мы растерянно переглянулись. Конечно, мы были готовы, только не знали, куда нужно итти.
— Ну хорошо. Мне нужно побывать в вашей деревне. Вы меня проводите, дорогой и поговорим.
Он быстро сложил палатку и вещи. Мы тоже взялись помогать. Пашке достались топорик и котелок, Катеринке — кирка, которая, оказалось, называется «ледоруб», а мы с Генькой уговорились по очереди нести палатку.