— Он сейчас в дрова, скальпель от пулемёта не отличит. Всё, проваливай и не порть людям настрой, — с этими словами старшина вытолкал его на улицу.
Уже окончательно стемнело, и видимость была не ахти. Кавада шёл в тишине несколько минут, пока «станция утешения» не скрылась за поворотом. Маширо заметила, что это была не та дорога, по которой пленниц привели сюда.
— Ну всё, теперь можем и поговорить, только негромко, — сказал рядовой. — Но к мертвяку сходить придётся, так короче будет.
— Но ведь «общежитие» с другой стороны, — удивилась Маширо. — И всё-таки, почему вы мне помогаете?
Кавада пожал плечами, отчего одно из них ощутимо ткнуло в и так отведавший офицерского сапога живот.
— А я думал, ты хочешь вернуться к своим, вот и несу туда, — произнёс он. — А почему помогаю… Позволь представиться ещё раз. Сержант Кавада, Силы Самообороны Японии. Уже седьмой год в этом мире.
Маширо приподняла голову.
— В этом мире? Седьмой год? Силы Самообороны? Я ничего не понимаю!
— Не так громко. Не забывай, что сейчас ты труп. Наткнёмся на патруль — будет сложно объяснить, почему мёртвое тело так громко говорит, — ответил солдат. — Как я здесь оказался — долгая история. Я сначала думал, что попал в прошлое, но на самом деле всё сложнее. Что ты знаешь о Второй Мировой войне?
Мунетани нахмурилась, вспоминая уроки истории.
— Конфликт, затронувший почти всю планету. Страны Оси захватили Европу и начали продвигаться дальше, но были разгромлены совместными усилиями других стран во главе с Советским Союзом, США и Великобританией, — чётко проговорила она. — Япония не участвовала ни в ней, ни в Первой Мировой, хотя милитаристы и националисты настаивали. Всё, чего они добились — это увеличения военного бюджета, на который построили флот, который в теории мог бы повлиять на исход войны. Однако правительство продолжало держать в приоритете борьбу с последствиями потопа и охрану морских торговых путей.
— Вижу, ты хорошо училась, — хмыкнул Кавада. — А в этом мире не было никакого потопа. Никто не мешал милитаристам дорваться до власти, и теперь они играют в войну как хотят. И то, что ты видишь — малая часть происходящего здесь. Вся страна сошла с ума.
Маширо какое-то время молчала, переваривая услышанное. У неё в голове не укладывалась мысль о том, что она сейчас находится не просто в прошлом, а в другом, параллельном мире, где Япония не просто воевала, а воевала так.
По небу с уже знакомым рёвом пролетели три тени.
— Снова эти летающие машины… — проговорила старпом.
— Самолёты. Их так называют. В этом мире они вытеснили дирижабли. Не умеют зависать на месте и требуют специально оборудованную полосу, чтобы взлетать и садиться, зато гораздо быстрее и маневреннее. Они быстро налетают, сбрасывают бомбы и торпеды и уходят, — объяснил сержант. — Для самолётов даже построили специальные корабли — авианосцы. Настоящие плавучие аэродромы.
— Это такие большие корабли с плоской палубой? Мы видели один. Ох…
В нос ударил мерзкий смрадный запах. То, что осталось от завтрака, съеденного, казалось, миллион лет назад, попросилось наружу.
— Потерпи, сейчас пройдём мимо мертвяка, и будет лучше.
Маширо случайно повернула голову против ветра и чуть не рассталась с содержимым желудка повторно. В лунном свете угадывался одинокий холм, издававший тот самый смрад. Судя по всему, это и был тот самый мертвяк, куда Кавада отнёс бы Мунетани, будь она настоящим трупом.
— И так… везде?
— Нет, — покачал головой сержант. — Кое-где ещё хуже. Нанкин мне до сих пор в кошмарах снится. Я пытаюсь помогать людям по мере возможностей, стараюсь при этом не подставляться, но это капля в море. Если кто-то догадается, что я намеренно уклоняюсь от зверств и порой помогаю местным, то сам окажусь в мертвяке.
В его голосе слышалась плохо скрытая боль. Маширо вспомнила девочку, которая шла на «станцию утешения» рядом с ней. На глаза навернулись слёзы: пришло понимание, что скорее всего девчонка прямо сейчас «утешает» какого-нибудь солдата, который обезумел от войны и не будет её жалеть, а потом — может, даже этой же ночью — бедняжка окажется в братской могиле, в том самом мертвяке, среди таких же несчастных.
— Как же так… почему это происходит? — спросила она, удерживаясь от того, чтобы заплакать.
— Потому что такова война. Она отличается от ада только тем, что в аду нет невинных, — тихо проговорил Кавада. — Но вас я вытащу. Пока не знаю, как, но обязательно что-нибудь придумаю. Во что бы то ни стало.