В грудь словно ударили ломом. Раз пять. С очень большой частотой. В глазах потемнело, и Мафую рухнула спиной на палубу. Это было больно, чертовски больно, несмотря на то, что бронежилет выдержал.
Чёрт… кажется, пара рёбер сломана…
Солдат подошёл к ней, удивился, глядя на перекошенное от боли, но вполне живое лицо, и направил автомат прямо в лицо Мунетани. Мафую тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Ей было невероятно обидно, что за ней придёт настолько глупая и бесславная смерть.
На солдата с криком со спины налетела курсантка. Автоматная очередь прошила палубу рядом с головой Мафую. Противник быстро развернулся и одним ударом отшвырнул навалившуюся на него девушку и повернулся было обратно, но капдва успела нашарить винтовку и направить на цель. Хлопнул выстрел. Солдат зашатался, выронил автомат и медленно упал рядом с несостоявшейся жертвой.
Первым делом Мафую перезарядила пистолет и только потом села, убеждаясь, что на палубе больше никого нет, кроме сидящей и держащейся за скулу курсантки.
— Эй, ты как? — Мунетани подползла к пострадавшей. — Сколько пальцев я показываю?
— Один… средний…
Убрав её руку от лица, капдва убедилась, что девушка почти не пострадала, если не считать кровоподтёка. Зная на личном опыте, что хороший удар по лицу — вещь неприятная, Мафую порадовалась везению курсантки. Потом она подняла голову и осмотрелась. Остальные катера уже подошли к кораблям, и оттуда доносились звуки стрельбы. Абордаж уже начался, а дерзкая вылазка оказалась не такой эффективной, как хотелось бы.
— Ладно, возвращаемся. Сейчас мы нужнее на борту «Мусаши».
Акено с третьей попытки вставила обойму и надавила на верхний патрон, заставляя всю пятёрку скрыться в винтовке. Щелчком пальца убрать ставшую ненужной пластинку и дослать патрон — дело уже привычное.
Солдаты лезли на «Хареказэ» со всех сторон и закрепились на корме, но что было куда хуже, они успешно занимали «Мусаши». И дело было даже не в том, что задраенная дверь — лишь временное препятствие для того, кто очень хочет попасть внутрь. Если враги займут правый борт линкора, то палуба «Хареказэ» будет у них как на ладони, а значит, оборона эсминца тут же будет подавлена.
На крыше ходовой рубки заняла позицию Мачико. Стреляла она редко, но наверняка: её не раз пытались подавить огнём, но в эти моменты уже экипаж «Хареказэ» начинал активнее отстреливаться, не давая сосредоточиться на ней. Но патроны приходилось расходовать экономно: всё-таки, курсанты располагали лишь тем, что добыли у прошлой абордажной команды.
Оглянувшись направо, Акено вскрикнула. За фальшборт были зацеплены крюки-кошки, и по верёвкам уже лезли солдаты.
— Справа! Справа! — закричала командир, вытаскивая из кобуры пистолет.
Противники, не размениваясь на попытки начать перестрелку из такой неудобной позиции, с диким воплем перебрались через фальшборт и бросились врукопашную, выставляя вперёд заранее примкнутые штыки.
Мисаки поспешно щёлкнула предохранителем и открыла огонь, отступая. Дикие вопли и перекошенные лица, не скрытые ночной тьмой, только усиливали ужас и заставляя отходить и стрелять. Пистолет щёлкнул, затвор остался в заднем положении. Всё было в точности как в тот день. И точно так же навстречу очередному противнику бросилась Марикоджи с обнажённым клинком. Отточенная сталь вонзилась солдату в грудь. Каэдэ упёрлась ногой в противника, стремясь выдернуть кай-гунто, но тот, выпустив оружие, схватил её за шиворот и притянул к себе. Свободная рука потянулась к подсумку на поясе, из которого выглядывала граната.
— Берегись! — закричала Акено, вставляя в пистолет новый магазин и передёргивая затвор.
В солдата вошли три пули, но он успел-таки выдернуть чеку. Не думая ни о чём, командир подскочила к Марикоджи и рванула её на себя, выдёргивая из ослабевших пальцев врага. Они отбежали всего на пару метров, как вдруг Каэдэ навалилась на Акено, сбивая её с ног и придавливая к палубе. За спиной громыхнул взрыв. Засвистели осколки.