— Складно рассказываешь. Но это самая идиотская легенда, которую только могли придумать в твоей разведшколе.
Он швырнул Акено обратно на стул и ударил под дых. От боли потемнело в глазах. Мисаки согнулась настолько, насколько позволяли связанные за спинкой руки, и с хрипом, через силу вдохнула. Китано взял её за подбородок, заставляя поднять голову, и перешёл на крик:
— Отвечай, когда, где и кем завербована! Задание! Имена и позывные связных и других диверсантов! Живо!
— Это не легенда, мы не диверсанты! — сквозь слёзы прокричала Акено. — Мы из…
Очередной удар под дых оборвал её на полуслове, выбивая из лёгких весь воздух.
— Ты мне всё расскажешь, — процедил полковник сквозь зубы.
Мисаки в ужасе замерла, когда он вытащил изо рта сигарету. Тлеющий огонёк приближался к её лицу, и командир «Хареказэ» попыталась отстраниться, но Китано держал крепко.
— Не надо… пожалуйста… — зашептала Акено, когда огонёк сигареты оказался в опасной близости от её левого глаза.
— Оставьте её! — крикнула Маширо.
Наклонившись вперёд, она нащупала ногами пол и изо всех сил оттолкнулась, бросая себя в сторону полковника. Тот успел отскочить в сторону, но выронил сигарету. Маширо с грохотом рухнула на пол. К ним подбежал солдат, но Китано лишь мотнул головой и дважды пнул Мунетани. Потом полковник схватил её за волосы и рывком поднял, возвращая вместе со стулом в вертикальное положение и не обращая внимания на полный боли крик.
— Эту отправить на «станцию утешения», — произнёс он.
Акено не имела понятия, что за «станция утешения», но по тону поняла, что ничего хорошего это не сулит.
— Не надо! Оставьте Широ в покое! — крикнула она, пока рядовой прижимал к лицу Маширо тряпку с уже знакомым запахом. — Я всё расскажу!
Не слушая её криков, молчаливый солдат развязал верёвку, взвалил бессознательную Мунетани на плечо и ушёл.
— Отпустите её! — снова закричала Мисаки. — Я всё расскажу, только не трогайте её!
Хлёсткая пощёчина оказалась настолько сильной и неожиданной, что она рефлекторно рванулась в сторону всем телом и вместе со стулом упала на пол. В поле зрения оказались лишь пыльный пол, часть стены и два сапога, один из которых вдруг поднялся. Первый удар пришёлся по рёбрам, второй — по ногам. Каждый вызывал протяжный вопль — это было невероятно больно. Третий удар пришёлся в солнечное сплетение.
— Конечно расскажешь, — произнёс полковник, склонившись и посмотрев на её заплаканное лицо. — Но сначала убедишься, что я серьёзен.
Ещё одним пинком он перевернул Акено на спину, а потом присел и схватил её за горло. Мисаки захрипела, отчаянно пытаясь вдохнуть, но сильные пальцы сжимали как тиски. В глазах начало темнеть. Лёгкие жгло огнём, они требовали воздуха, но стальная хватка была непреодолима. Это продлилось, казалось, целую вечность, прежде чем Акено провалилась в спасительное забытье.
— Отнесите её обратно, — приказал полковник.
Когда ещё один солдат забрал бессознательное тело, он сел за стол, снял с телефона трубку и покрутил диск.
— Это вы, господин полковник?
— Что-нибудь узнали, лейтенант?
— Мы только недавно приступили к изучению, — доложил голос на другом конце провода. — Но уже есть что рассказать.
— Говори, — раздражённо сказал Китано. — Можете сказать, на кого они работают?
— Никак нет, пока без зацепок. Вот когда перевезём корабль в более безопасное место, можно будет разобрать и изучить. Но то, что мы нашли, уже впечатляет. — лейтенант настроился на лекторский тон. — В общем, ГЭУ такая же, как на типе «Кагеро», ничего особенного, да и в целом планировка частично похожая. Но всё остальное — от вооружения до связи — в корне отличается от нашего.
— Выражайся яснее. Начни с оружия.
— Орудия немецкие. Калибр сто пятнадцать миллиметров. Ничего особенного, кроме одного момента. Они автоматизированы.
Полковник нахмурился
— Ты пытаешься удивить меня автоматом заряжания? То, я что выбиваю информацию из диверсантов, не значит, что я не разбираюсь в кораблях.
— Господин полковник, вы неправильно поняли. Орудия полностью автоматические. Им даже не нужна обслуга — наведение, стрельба и заряжание происходят без участия человека, всё управляется с дальномерного поста. Иными словами, у офицера-артиллериста в подчинении должно быть не больше трёх человек. Ни у нас, ни у немцев нет ничего и близко похожего.
— Вот оно как… — начальное удивление от столь маленького экипажа начало улетучиваться, сменяясь удивлением от уровня самой техники. — Что насчёт средств связи?