Прищурившись, командир всё равно не смогла различить таких деталей, поэтому поверила на слово.
— Ещё что-нибудь?
— Так точно. Судя по опознавательным знакам, это американцы.
Мысль о сдаче снова вспыхнула в голове, но тут же угасла, вытесненная страхом. Кто сказал, что американский плен будет лучше японского? Мало ли что ещё отличалось в этом сумасшедшем мире? Нельзя было так рисковать экипажем.
В этот момент от самолёта отделился какой-то предмет и упал в воду.
— Они сбросили торпеду! — крикнула Мачико.
Акено быстро спрыгнула в люк.
— Рин, лево на борт! Обе машины — полный вперёд! Стрелкам открыть огонь, — приказала она.
— Есть лево на борт, — откликнулась Ширетоко.
Размеренно застучали зенитки. Через окно Акено увидела, как самолёт начал менять курс, уходя от обстрела.
— Командир, это Нома! Торпеда приближается! Тридцать секунд! — доложила Мачико.
— Левая машина — полный назад! — приказала Акено. — Держитесь за что-нибудь.
Крен на правый борт усилился. Командир едва не потеряла равновесие, но её вовремя подхватила Маширо, мёртвой хваткой вцепившаяся в одну из переговорных труб. Скрипя, кренясь и выпуская клубы дыма, эсминец поворачивал, меняя курс, стремясь избежать столкновения. Через полминуты взрыва так и не произошло, а Каэдэ облегчённо сообщила, что торпеда прошла мимо.
— Рин, манёвры уклонения, — скомандовала Мисаки, сглотнув. — Обе машины — полный вперёд, — ей вдруг вспомнился приказ Кавады, отданный ночью. — Зениткам вести беглый огонь. Не давайте им прицелиться.
— Да твою мать! — выкрикнул Генри, когда торпеда прошла мимо цели. — Да какого хера?
— Это эсминец, а не грузовое корыто. Конечно, он уклонился, — философски заметил Джон. — Парни, хватит хер пинать. Надо подойти поближе. У нас ещё есть чем отработать.
— Так они ж стреляют! — возразил Джек, навалившись на штурвал и уходя из-под обстрела. — Зенитчики у них не ахти, но если ближе подойдём…
— Ты что, испугался жиденького обстрела? В прошлый раз по нам долбили сильнее, — командир ткнул его в плечо. — Если ссышь, то отпусти штурвал, я сам этим займусь. Пол, Дик, подавите стрелков. Чем быстрее потопим, тем быстрее доиграем.
«Каталина» накренилась на левый борт, отворачивая от зенитного огня. Пол перебежал к правой турели и занял позицию.
— Хотите поиграть? Давайте поиграем, — сказал он, беря эсминец на прицел.
Самолёт с акульей пастью открыл огонь. По корпусу «Хареказэ» застучали пули. Мэй и Шима поочерёдно палили в ответ. Но большая часть снарядов уходила в «молоко», лишь иногда задевая самолёт. Толку от пары одиночных попаданий, впрочем, не было: крылатый поплавок легко менял курс, стреляя то с одного борта, то с другого, то из носовых пулемётов. Но главным было то, что «акула» неумолимо приближалась к эсминцу.
— Если так продолжится, то они смогут подойти так близко, что от торпеды мы не уйдём, — сообщила Маширо.
— Если будут так вертеться, то не прицелятся. А если подлетят вплотную, то и Мэй с Тамой будет проще попасть, — ответила Акено. — А чтобы сбросить бомбы, им придётся…
— Не придётся, — вдруг подала голос Коко. — Командир, они же жмут больше ста узлов. Бомбы полетят не вниз, а по параболе. Особенно если наберут высоту…
— Они это и делают! — крикнула Мунетани.
Самолёт в самом деле взлетел выше, чем был до того, а потом заложил пару виражей, зашёл с носа и резко начал снижаться. Цепь трассеров прошла над ним, а потом вдруг оборвалась.
Он же в мёртвой зоне!
— Рин, право на борт! — закричала Акено. — Правая машина — полный назад!
В этот момент от самолёта отделились несколько чёрных точек. Мостик замер в ожидании. Корабль поворачивал, но уйти сразу от четырёх бомб было невозможно. В воде поднялись два всплеска, а потом раздались два взрыва. «Хареказэ» содрогнулся от носа до кормы. Коко не удержалась и упала прямо на вцепившихся друг в друга Акено и Маширо, отчего все трое покатились по палубе.
— Попадания в центр и корму, — доложила секретарь, дотянувшись до планшета.
— Отчёт о повреждениях, срочно! — потребовала Мисаки, пока они поднимались на ноги и потирали ушибленные места.
— Дальномерный пост в порядке! Все орудия в норме.
— Лазарет в порядке.
— В машинном трое раненых, — на фоне голоса Марон слышались стоны. — Все лёгкие, машины не пострадали.
— Радиорубка в порядке. Марикоджи говорит, что ни она, ни сонар не пострадали.
— Штурманская в порядке, только Хидэко нос разбила.
— Это команда по борьбе за живучесть. Нас зацепило, но ничего серьёзного. Сейчас обойдём корму и убедимся, что нет течи.
— До зениток осколки не добрались, продолжаем отстреливаться.
— Нам ещё повезло… — проговорила Маширо. — А если бы все четыре попали?
— Сделаем так, чтобы больше не попали, — ответила Акено. — Рин, продолжай уклоняться. Минами, помоги раненым.
Выписывая замысловатые петли на воде, «Хареказэ» продолжал отстреливаться от наседавшего самолёта с акульей пастью на носу. Тот, в свою очередь, не оставался в долгу и пытался зайти на корабль. Мисаки наблюдала за целью, чувствуя, как бешено колотится сердце. Даже в ночном бою было не так страшно: она хотя бы могла сама повлиять на события. Сейчас от неё зависела разве что своевременная отдача команд, но пока что вся надежда была на Мэй и Шиме, которые пытались подбить «летающий поплавок».
Пару раз цепочки трассеров задевали крылатый силуэт, но тот словно не обращал внимания. Зато пулемётные очереди продолжали стучать по корпусу корабля, то и дело опасно приближаясь к зенитным площадкам. Помня о своей ночной ране, которая до сих пор побаливала, Акено боялась, что девчонок может задеть если не прямым попаданием, то хотя бы рикошетом. Ещё одна очередь — и пулемёт вдруг замолчал.
— Кажется, попали в турель! — доложила Мэй. — Тама, ты молодец!
— Угу. Ещё три.
Даже такая маленькая победа немного обрадовала Акено. Противник оставался уязвимым. Если избавиться от всех пулемётов, то расчётам зениток не придётся прятаться от каждого обстрела, а значит, шансы добить противника будут куда выше.
— Бля-а-а-а! — закричал Пол, падая на пол и держась за рассечённую осколком щеку. — Твою мать! Твою-сука-мать!
Кроме щеки пострадали скула, лоб, вдобавок один из осколков чиркнул по шее, чудом не задев ничего важного.
— Что случилось? — Джон оглянулся через плечо, пытаясь понять, что случилось со стрелком. — Куда они попали?
— Пулемёту конец… сука, как же больно!
— Джек, помоги ему, я тут сам справлюсь. Генри, твою мать, заставь зенитки заткнуться, делаю ещё заход. Дик, долби их так, чтобы не могли прицелиться!
Заложив крутой вираж, «Шарки» начал пикировать на врага.
— Заходит на нас, — проговорила Акено, увидев направленную на эсминец акулью пасть. — Рин, лево на борт, подставь их под зенитки!
Самолёт сбросил ещё несколько бомб и тут же начал выходить из пике, словно ястреб, схвативший добычу.
— Ложи-и-и-ись! — крикнула командир.
«Хареказэ» затрясло от серии взрывов. Загремели осколки, пробивая стены и палубы или рикошетя от них. Никто не потерял равновесие повторно только потому, что все дружно бросились на пол. Это, впрочем, оказалось излишней предосторожностью: окна местами потрескались, но выдержали.
— Отчёт о повреждениях, — скомандовала Акено, вставая.
На этот раз легкораненых прибавилось, вдобавок одна из бомб разворотила две каюты. Хуже всего было то, что другая бомба, упавшая у самого борта, оставила пробоину ниже ватерлинии. Команда по борьбе за живучесть тут же бросилась в пострадавший отсек, к ним присоединились ещё пара человек, но оптимизма от этого не прибавлялось ни капли.