— Спасибо, Коко, — улыбнулась Акено.
На самом деле рапорт сам по себе почти не пугал её. Да, это долго и муторно, но куда хуже было то, что придётся заново пережить всё случившееся, чтобы пересказать так, как оно было. Мисаки уже предчувствовала, что будет непросто. Впрочем, Мафую обмолвилась, что с экипажем должны будут поработать лучшие специалисты. Сама Мунетани впервые была настолько серьёзна: даже на занятиях по стрелковой противоабордажной подготовке она выглядела такой же весёлой сорвиголовой, как при первой встрече. Сейчас же это всё заменялось каким-то сочувственным уважением.
На мостике был ещё один человек. Это была подчинённая Мафую, которая стояла, прислонившись к стене и прикрыв глаза. Она не участвовала в разговоре и как будто не замечала людей вокруг. Лишь пару раз удалось услышать голос этой женщины, когда она перебрасывалась короткими фразами по рации. Присутствие увешанной оружием, патронами и гранатами «Русалки» успокаивало как саму Акено, так и остальной командный состав. Помня о сержанте Каваде, Мисаки полагалась на незнакомку, но всё же побаивалась за неё. Если и когда их будут брать на абордаж, именно на Мафую и её двух подчинённых придётся главный удар. Они старше, сильнее, опытнее и лучше вооружены, да и их задача заключалась как раз в защите курсантов любой ценой. А значит, они и рисковали больше всех.
— Эм… «Хареказэ», это «Мусаши», — ожила связь. — У нас на радаре воздушные контакты.
Голос Моэки звучал взволнованно. Её беспокойство можно было понять: она уже увидела, насколько опасными врагами были самолёты. А уж в тумане их было невозможно увидеть до последнего момента. Впрочем, это было взаимно. Скорее всего.
— Мока, подготовь зенитки к бою и следи за морем, — ответила Акено. — В прошлый раз самолёты отвлекли нас и прикрыли катера. И убери всех с палубы, — она переключилась на внутреннюю связь. — Боевая тревога! К нам приближаются самолёты. Расчёту правого зенитного орудия занять боевой пост, остальным не подниматься на палубу без приказа. И… экипаж, в ружьё.
Радар «Хареказэ» вышел из строя вскоре после сонара и отремонтировать его в море было невозможно, поэтому вся надежда была на линкор, чей локатор и был единственными глазами обоих кораблей. На борту эсминца же началось движение: курсанты хватали оружие, занимали посты и готовили растяжки в заранее выбранных местах. План был согласован с Мафую Мунетани: отбиваться от самолётов и одновременно готовить оборонительные позиции. Хоть главную роль в грядущем бою и должны будут сыграть «Синие русалки», вдвоём они много не навоюют, а значит, курсантам придётся их прикрывать и поддерживать в силу своих навыков.
— Они полезут на борт, да? Как в тот раз? — спросила Рин, дрожа как осиновый лист и бледнея с каждой секундой.
Акено подошла к ней со спины и обняла. Ей самой было страшно от одной мысли, что скоро придётся драться. Но она должна была быть сильной и держаться. Ни слёз, ни страха, ни слабости. Ради Маширо, ради сержанта Кавады и ради всех остальных.
— Дыши глубже, Рин. Не паникуй. Вспомни, как сержант Кавада учил, — мягко произнесла она на ухо рулевой, вспоминая бой с подлодкой, который случился, казалось, в незапамятные времена. — Досчитай до четырёх. Вдыхай. Досчитай до четырёх. Выдохни. Давай.
Она дышала в унисон с Рин, стараясь успокоить заодно и себя. Страх страхом, но нужно сохранить холодную голову. У экипажа не было права на ошибку.
Мачико спрыгнула на мостик через открытый люк и передёрнула затвор винтовки. Каким-то чудом в последнем бою ей удалось отделаться длинной царапиной через весь лоб.
— Будут ещё указания? — спросила она.
Подумав, Мисаки кивнула.
— Иди к зенитке. Подсоби в случае чего. И передай Таме, чтобы не боялась перегрева: это последний бой.
Нома кивнула и удалилась.
— Мике, до врага десять кабельтовых, — сообщила Моэка. — Все зенитки заряжены и готовы к бою.
— Пусть открывают заградительный огонь по готовности, — ответила Акено. — Это помешает им целиться.
— Они сокращают дистанцию. Примерно на семь-восемь часов, но курс расходится с нашим. Высота около пятисот метров, — доложили из штурманской.
— Наверное, не знают точно, где мы. Может, не заметят? — понадеялась Моэка. — Вспомогательные орудия развернуть на семь… нет, восемь часов.
Учитывая, что видимость в тумане была отвратительная, был шанс остаться незамеченными. Но враги явно думали так же, потому и летели так низко. Поэтому надо было готовиться ко всему.
Но буквально через пару секунд её надежды растаяли:
— Поворачивают к нам! Два кабельтовых!
— Заметили, — произнесла Мафую, разминая кулаки.
— Цели на восемь часов, высота до пятисот метров. Заградительный огонь! — скомандовала Моэка.
Даже сквозь толстые стальные стены она услышала мерное постукивание зениток. А потом гавкнули орудия вспомогательного калибра, выпуская в сторону целей шрапнельные снаряды. Через секунду из тумана с рёвом вынырнули крылатые тени.
— Так и знала, что эта шрапнель — полное де…¹ — Мафую в последнюю секунду прикусила язык, нервно поглаживая «Тип 89». Ей явно некомфортно было здесь, хотелось настоящего действия. Но против самолётов она была бессильна.
Пол мелко задрожал, по кораблю прокатились отголоски взрывов. Как и говорила Акено, заградительный огонь помешал метко сбросить бомбы, но врагу это и не было нужно: сложно промахнуться по такой громадине. В целом двухсотпятидесятикилограммовые бомбы не были серьёзной опасностью для «Мусаши», но прямое попадание в башню вспомогательного калибра и тем более зенитку сократило бы огневую мощь. А если учесть, что враги надеялись взять их живыми, то важнее было помешать бомбометанию, чем сбить врагов. Впрочем, один из самолётов уже потерял крыло и рухнул в море, после чего остальные резко сломали строй и бросились врассыпную, словно злобный осиный рой.
— Неужели будут атаковать с разных сторон? — предположила Мафую.
— Не прекращать огонь! — приказала Моэка, вспоминая наставления Акено. — Выберите цели и стреляйте при попытке зайти на нас.
Самолёты продолжали кружить, стреляя из пушек и время от времени сбрасывая бомбы. Чина вытерла со лба испарину, со страхом глядя на появляющиеся и исчезающие в тумане крылатые силуэты, носящиеся среди множества трассеров. Что-то громыхнуло, пол едва ощутимо завибрировал.
— Что это было? — спросила Моэка. — Отчёт о повреждениях, срочно!
— Самолёт протаранил левую башню ПМК². Кажется, обошлось без пожара.
— Всё, как говорила Мисаки, — произнесла Мафую. — Они так просто не сдадутся.
Бой продолжился. Самолёты стали стрелять ещё активнее, явно нацелившись на зенитки. И кое-каких успехов они достигли: замолкли уже три орудия. Снова взрыв, снова дрожащая палуба, снова доклад — на этот раз о потере кормовой вспомогательной башни. Один из самолётов смог подойти к кораблю на опасно малой высоте и сбросить бомбы на носовую башню главного калибра, но бомбы отскочили от брони и сдетонировали в воздухе, а сам самолёт тут же превратился в огненный шар, подбитый из пятидюймового орудия.
Ещё один самолёт резко спикировал откуда-то из туманных высот и, стремительно выровнявшись, помчался прямо в сторону мостика. Под корпусом была подвешена увесистая бомба.
Поняв, куда сейчас рухнет бомба, Моэка рефлекторно сделала шаг назад, споткнулась, упала и закрылась руками. Она понимала, что это никак не спасёт, но паника оказалась куда сильнее. Но самолёт перечеркнула цепочка трассеров, прилетевшая откуда-то справа, отрывая большую часть крыла. Летательный аппарат резко завалился на бок и пронёсся мимо ходовой рубки, так и не сбросив свой смертоносный груз.
— Эй, ты как? — спросила Мафую, помогая подняться.
— Простите, я… испугалась, — командир «Мусаши» судорожно сглотнула. — Он же чуть не попал в нас…