Ответ не понравился воспитанной в строгости лангов наиви – мечтала. Кто, спрашивается, не так давно смотрел на мужчину и размышлял, каков он в постели? У меня, разумеется, нашлось оправдание: читала книгу о Чувствующих, а Эллан был неимоверно привлекателен, как в тот день, когда показывал силу любовных чар. К счастью, лорд ничего не заметил или предпочел не заметить.
Речь шла о теоретическом интересе, не более! Просто подумалось, что у него чуткие руки, я это доподлинно знала. Эллан умел по-особому касаться. Трудно объяснить, приходит на ум только затасканное сравнение с музыкантом – словно, у меня не кожа, а струны. А еще он любил целовать руки. О да, Эллан Марон, я разгадала вашу маленькую тайну!
Каждый поцелуй не брат-близнец предыдущего. То формально, то невесомо, а то на грани, когда на пальцах остается легкий след чужого тепла. И, главное, никакой пошлости, никакой страсти.
Чем его так привлекали мои руки? Казалось, разреши я, Эллан бы весь вечер не расставался бы с добычей. Сначала смущалась, а теперь мне нравилось, более того, разрешила лорду перейти в ранг друга, то есть не ограничиваться поцелуем воздуха и кончиков пальцев. Однако Эллан не покушался ни на ямочку ладони, ни на ее тыльную сторону, ни на запястье, хотя мне все чаще хотелось сравнить, узнать, какие ощущения вызовут нежные прикосновения. Он… Он особенный. Именно так. Единственный, которому я безгранично верила. Да – не Геральту и тем более Соланжу Альдейну.
Лишь бы некромант не изменил любимому аромату! Тогда я узнаю его заранее и сумею сбежать. Увы, Соланж умел подходить неслышно, а то и вовсе возникать из ниоткуда.
Единственная радость – Эллан обещал приехать, его тоже пригласили. Костюм лорд не описал, но заверил, подойдет засвидетельствовать почтение и выпросить один танец. Смеясь, я пообещала целых три.
– Боюсь, вашу милость превратно истолкуют, Дария, – покачал головой лорд, но я-то видела: доволен. – Решат, будто вы второго жениха завели.
– Почему? – простодушно спросила я.
– Уделяете слишком много внимания.
– Но вы будете в маске, никто не узнает, примут за Филиппа, – улыбнулась в ответ.
Эллан поклонился, прижав ладонь к груди, и предложил продолжить занятия. Мы освоили медитацию и практиковали зов к дару. Пока выходило плохо, но лорд заверял, прогресс – дело времени.
Экипаж остановился у ворот особняка Филиппа Соурена.
Геральт подозвал привратника-духа – в чужом доме двери заклинанием не откроешь – и показал родовой перстень с графской короной.
Ворота дрогнули и отворились. Карета подкатила к подъезду по усыпанной песком аллее. На крыльце поджидал Филипп. Он вырядился пиратом и щеголял синей маской на все лицо. Даже фальшивую бороду не забыл, полностью вошел в образ.
От Филиппа пахло жимолостью и древесной корой – хоть какой-то опознавательный знак! Вдруг на балу найдется еще один пират? Как хорошо, что мужчины постоянны в вопросах парфюма.
Брюнет легко вскочил на подножку и, распахнув дверцу, приник в придворном поцелуе к руке. Дождавшись кивка, Филипп сел напротив, рядом с Геральтом, и испросил дозволения сделать небольшой подарок – на этот раз золотые шпильки для волос с цветами из драгоценных камней. Чтобы уважить фиктивного жениха, попросила воткнуть их в прическу.
Карета дернулась и покатила к королевскому дворцу.
Друзья шептались, обсуждая сложившееся положение. Геральт давал советы, как вести себя в Мире воды, какими заклинаниями пользоваться против лангов, рассказывал о бытовых условиях в замках темных. Я молчала и слушала.
Тяжело придется Филиппу! Судя по всему, навсеи в Умерре жили так же, как я в замке магистра Онекса: никакой теплой воды из крана, свежих рубашек и мягкой перины. Но это война, наказание, а не праздник, живым бы остаться!
Королевский дворец – так и не решила, называть ли его замком или дворцом – блистал огнями. Башни светились всеми цветами радуги, таинственно мерцая.
Королевская охрана в черно-оранжевой форме потребовала приглашения, а не капельку крови или магический идентификатор, как прежде. Имена сверяли по спискам – обыкновенным, на бумаге. Офицер держал в руках гроссбух и водил по строкам самопищущим стальным пером, отмечая вновь прибывших.
Солдаты подозрительно глянули на Филиппа и потребовали представиться. Думала, велят удалиться – нет, пустили.