— Мучает. И не только это. Дыр столько, что сразу все залатать средств и сил не хватает. Но мы пытаемся. Главное, план стали выполнять. Теперь будем больше отчислений делать на соцкультбыт и экологию.
— Говорят, вас наказали за сточные воды?
— Да, наказали. Комитет народного контроля сделал начет: месячный оклад.
— Это поможет делу?
— Мы определили меры и без начета. Будем ускорять их реализацию.
— Ваши позиция по атомной станции?
— Можем обойтись без нее. Пуск — слишком большой риск. Он повлечет за собой великие последствия. И не только для нас с вами. Для всей цивилизации.
— Вы — кандидат технических наук. Помогает это в работе?
— Безусловно.
— Сколько нуждающихся в жилье на вашем заводе?
— Полторы тысячи.
— Как вы относитесь к шестой статье Конституции?
— Отрицательно.
— Где покупаете продукты?
— В магазине. И на рынке. Больше нигде.
— Всю свою сознательную жизнь вы работали в административно-командной системе. Как вы думаете выходить из нее?
— Всю свою жизнь я старался честно работать на любом участке производства, начиная от рабочего и кончая директором. Других целей не преследовал и не преследую. И теперь буду работать, исходя из обстановки. В области. И стране в целом.
— Если вас изберут депутатом, на чем, в первую очередь, сосредоточите свои силы?
— На решении жилищной проблемы, на строительстве других объектов соцкультбыта.
Председательствующий постучал карандашом по графину — время, отведенное Никанорову регламентом, истекло. Он сел, облегченно вздохнул. И только теперь почувствовал: весь взмок, а щеки и уши — словно после бани. Про себя подумал: «Вопросов мне задают всегда больше, чем Широкину. Однако, выражаясь языком клуба веселых и находчивых, разминку опять выиграл Широкин. Ловко он придумал с пуговицами».
Голос из зала Широкину:
— Ваших доверенных слушать не будем. Отвечайте сами.
— Я готов. — Широкин, улыбаясь, прошел за трибуну.
— Кем работаете?
— Старший инженер — начальник отдела механизации.
— Ваш заработок?
— Триста рублей.
— Семейное положение?
— Женат. Двое детей.
— Где живете?
— Занимаем комнату. Четырнадцать метров. В молодежном общежитии.
— Сад, машину, гараж имеете?
— Нет! Не до жиру — быть бы живу. Дети часто болеют. Жена то и дело на больничном. А на одной моей зарплате, она не то что у директора, далеко не уедешь.
— Когда будешь директором, тогда и ты станешь получать много.
— Мне до директора не дорасти, не дадут коммунисты. Я беспартийный. Начальником отдела и то с боем поставили. Коллектив настоял. Иначе бы партком и райком задавили. Поэтому я поставил себе цель: оставаться беспартийным, но народным депутатом. И по долгу, и по совести хочу послужить своему народу, своим избирателям. В этом вижу главное назначение своей жизни. И сделаю все возможное, чтобы оправдать доверие своего народа, доверие моих избирателей.
Широкин сошел с трибуны под бурные аплодисменты.
«Вот тебе и актер, — подумал Никаноров о Широкине. Пуговица пуговицей, но его ближе воспринимают. В нем люди своего видят. А тут, как ни старайся, ты все равно директор. Директор, и не народный.
После встречи Никаноров выходить из Дворца культуры не торопился. Ему не хотелось попасть еще кому-либо на глаза. Поэтому он поднялся на второй этаж, сел в огромное кресло, что стояло возле окна, и думал о происходящем. Широкин молод. Неординарен. И, главное, поставил на карту все, чтобы стать народным депутатом. Достоин быть им. А зачем мне? Мое депутатство будет отражаться на работе завода. Выезды на сессии и съезды в Москву времени займут немало. И еще неизвестно, что будет с заводом? Сейчас машина отлажена и работает, по словам министра, как часы. Потому что большую часть суток сам нахожусь у пульта. Вот завод послушно и управляется. Сколько труда это стоило! А времени тоже ушло немало. Пожалуй, поторопился я с депутатством. Не надо было соглашаться. А вдруг Широкин узнает про Ольгу? Он, можно не сомневаться, шанса использовать это в своих интересах не упустит! Вот так, как сегодня, выйдешь на трибуну ухоженный, наглаженный, а тебе так наподдают, что больше никогда не захочешь быть претендентом. Тут и Каранатов поднимет голову, скажет свое слово. И оно, не исключено, будет решающим: ведь он стал первым секретарем райкома партии. Жаль, ушел на пенсию Учаев.