С этими мыслями Андрей Павлович спустился вниз, вошел в цех, захватил в раздевалке чистую одежду, красную банку из-под аккумулятора электрокары, в которой у него с давних пор хранилась мыльная стружка с мочалкой и, продрогший, еще не согревшийся и усталый, медленно побрел в душ.
Торопиться ему было некуда. Впереди ожидала таинственная пора, которой он пока еще не знал, как распорядиться. Но, припомнив всех знакомых по цеху и заводу, кто свое уже отработал, он успокоился: все они, живут себе, можно сказать, припеваючи — ездят за город, ловят рыбу, собирают грибы, занимаются каким-либо побочным заработком. Чем я хуже? А может, зайти к Никанорову? Все же не чужой — земляки. А зачем к нему идти? Зачем мне беспокоиться о работе. Ведь у меня сейчас есть дело. Да еще какое! Как вспомню про реактор, аж дух захватывает. Борьба предстоит нелегкая. И я отдам все свои силы, чтоб не было в городе атомной станции. Мне терять нечего. Зато детям и внукам опасность будет, если мы останемся в стороне. А завод? Что завод? Он менее важен, чем атомная станция. И пусть я не буду работать. Ну и что? Слава богу, и так столько поработал, что на одного человека непрерывного стажа для двадцатипроцентной надбавки не только хватит, даже слишком. Сейчас не это главное. Не в этом основная задача дня. Сейчас главное, чтоб не допустить пуска атомной станции, ее дальнейшего строительства. Завтра, правильно предложил Вадим Никаноров, проведем совещание инициативной группы. Будем определять меры на случай тайного провоза реактора. Надо будет везде, где возможен вероятный провоз его, расставить надежные пикеты. В этом обещал свою помощь опять же сын Никанорова. Хороший парень, этот Вадим. Да и отец у него мужик стоящий. Но мы тоже не лыком шиты. Меня еще люди узнают. Мне терять нечего, кроме пенсии. Но все же, хотя я и пожил на свете немало, не в одном мне дело, пусть и остальные, такие, как сын Никанорова, мои внуки живут без страха, без боязни за свое будущее. Ради этого ничего не жалко. И даже самого себя. Когда Лукашин вышел из проходной, ему показалось, что по-прежнему было утро.
Лукашина уволили тихо, мирно, без пышных проводов, о которых он так мечтал. Вот тебе и демократия, подумал Никаноров. Так могут поступить и со мной. Ведь мы с Лукашиным — звено одной цепи. Неужели Ольга права? И мне не надо было идти к атомной станции? Ведь Бухтаров и Яктагузов не ходили. И выполнили все указания Каранатова.
Никаноров молчал. Его раздражала кажущаяся правота близкой ему женщины. И он чувствовал, как в нем зарождается неприязнь к Ольге. И почему-то казалось, что в скором будущем их отношениям наступит конец. Прощайте чебуреки, долой безумные ласки. И странно: он не чувствовал горького сожаления. И все из-за того что она так назойливо пытается его учить, хочет казаться умнее, чем есть на самом деле. Как она любит поучать! Просто невыносимо. Бывший муж, видимо, не выдержал. С горя запил. Мне это не грозит. Но скоро встречи с Ольгой, наверное, придется прекратить. Надо определяться, к какому берегу: к Ольгиному или ждать появления Марины? Много прожито с Мариной, но ждать неизвестности с ней — пожалуй, глупо. Сейчас Ольга ближе. Вот и опять решили отпуск провести вместе. Если бы не ее дурацкая привычка поучать. Казаться умней. И Никаноров с болью подумал, как же он будет отдыхать? Ведь Ольга, эта прекрасная, очаровательная женщина, оказывается, такая большая зануда. А если жить с ней? Она неисправима. Уже полуоткрыла рот — снова что-то спросить хочет. Наверное, про бюро. Оно подведет итог моей деятельности как директора. Может, поставит точку всей жизни и как человеку? За все. За демонстрацию. За Кудрина. За Лукашина. За драку с Широкиным. За Ольгу, которая дарила такие неповторимые вечера. По губам Никаноров понял ее очередной вопрос.
— Когда бюро?
«Надо узнать у Ольги, как относится шофер Каранатова к ней? Давно хотел спросить. А просто с Лукашиным может и не кончится. Народ волен потребовать восстановления его на работе. Хотя бы на два месяца. Лихо Каранатов с ним. И не только Каранатов: Бухтаров, Яктагузов. Вот тебе и перестройка. Почему же они не смогли защитить Лукашина? Испугались за свои должности? Тоже не исключено. Каранатов с ними не церемонится. И со мной не будет. Ему важно, чтоб в районе порядок был. А не гнездо забастовщиков и демонстрантов.