Раздался телефонный звонок. Никаноров вздрогнул и снял трубку. Может, Вадим? Звонил Фанфаронов. Оказывается, он тоже получил письмо от Олега.
— Что будем делать?
— Мне сейчас на бюро. Ваш друг дожать хочет. А вот, после бюро, буду благодарен, если подъедете к райкому. Вместе что-то придумаем.
— Я подъеду, Тимофей Александрович. На своей машине. Кстати, Осипов сказал, что рабочие завода собрались у проходной. Не одна тысяча. Сейчас пойдут к райкому. С плакатами. Вас защищать. План их таков: если вас того — они сразу перекроют движение по проспекту, как в Нагорной части курильщики делали. А назавтра стачком объявит забастовку.
— Наверное, не дойдет до этого. Посмотрим. До встречи.
Никаноров вышел из дома. Он шагал быстро и уже без боязни предстоящего разговора.
Вот и знакомое здание. Белое, с красным флагом. Невысокое. Всего три этажа. Почему только три? Можно больше. Совсем не бережем землю. Город вообще растет вширь. На третий этаж поднялся легко, как в молодые годы. Зашел в приемную. Поздоровался с Бухтаровым, Поляниным. Едва успели перекинуться парой фраз, их пригласили.
Каранатов, загорелый, и посвежевший, недавно вернулся из отпуска, уверенно правил районом. Из его кабинета люди выходили потные, красные. Первый чувствовал себя еще надежно. И ему казалось, что вопрос о директоре «Красного вулкана» предрешен. Ведь до этого дня он провел такую большую работу, что не сомневался — сбоя не должно быть: Никаноров на директорском кресле восседает последние дни. С каждым членом бюро Каранатов беседовал отдельно, рассказывал историю отношений Никанорова с инженерно-техническими работниками. В том числе, конечно, и со своими приятелями: Кудриным, Северковым и Фанфароновым, которых, если бы не он, Каранатов, то, без преувеличения, Никаноров давно бы выгнал с завода. Для него и первый секретарь райкома уже не авторитет. Попросил его восстановить справедливость с одним из бывших начальников цехов, которого за небольшую промашку разжаловал до мастера, так Никаноров полгода думал, как ему среагировать на это. И только когда я сказал, что все жалобы на вас мы рассмотрим на бюро, директор нашел решение. Или другой пример. Предложил Никанорову на должность энергетика завода нашего заведующего промышленно-транспортным отделом. Так что вы думаете, — отказал. Дескать, человек от практики отошел. Не сможет. Спрашивается: как с Никаноровым вести себя? Может ли такой человек быть директором? Мое мнение: он занимает чужое место. Большинство из членов бюро соглашались с первым, обещая в случае чего необходимую поддержку и внести предложение о несоответствии. Каранатов не стал говорить лишь с Кленовым, зная их отношения. Обойдемся и без него, с удовлетворением подумал он. Но начинать с того, что говорил каждому в отдельности не буду. Начнем все по-новому. Благо за Никаноровым много такого, о чем еще никто не знает.
Осмотрев присутствующих и подождав, пока пройдут и займут свободные места руководители завода, Каранатов, по привычке стукнув линейкой по телефонному аппарату, продолжил работу бюро.
— Следующий вопрос: персональное дело коммуниста Никанорова. У нас была создана комиссия. Справка ее есть. Проверяющие готовы выступить. Но дело это большое, запутанное. Поэтому разрешите мне кратко ввести вас в курс его. — Получив согласие членов бюро, Каранатов продолжил: — В последнее время на директора завода «Красный вулкан» товарища Никанорова поступило много жалоб. Устных и письменных. Некоторые из них, написанные раньше, были рассмотрены на бюро горкома. В них разговор шел о грубых нарушениях, совершенных директором завода в организации производства, в работе с кадрами, в использовании служебного положения в личных целях. На заводской машине отвозил отца в деревню. Без согласования с советом трудового коллектива уволил немало хороших производственников. Многое другое. Бюро горкома, — Каранатов повысил голос, — объявило ему строгий выговор с занесением в учетную карточку. Думалось, что из всего этого Никаноров извлечет хороший урок. Видимо, не получилось. В райком партии на Никанорова поступило опять несколько жалоб.