Не дожидаясь ответа, Никаноров положил трубку, глубоко вздохнул, не обращая внимания на звонки, думал, решал, как быть? «Видите ли, людям в сад, на природу ехать надо». «Организуем все обстоятельно, чин по чину. Мы, — решил Никаноров, — сделаем оперативнее и проще. Завтра, в пятницу. Дадим задание начальникам цехов, чтобы пришли в субботу на совещание во Дворец культуры вместе с мастерами, которые не заняты».
Было уже поздно, и Никаноров заторопился домой. Наверное, подумал он, парни поужинали и легли спать. После того, как Марина ушла, в доме стал утверждаться новый распорядок: каждый обедает и ужинает самостоятельно, что найдет, если отец успеет приготовить. Какое это хлопотное дело — готовить на трех мужиков. А все едят по-настоящему. Вчера как в пять встал, так и готовил, не присев ни разу, до половины седьмого. Аж взмок и ноги устали. Потом едва сам успел перекусить — подошла машина. Надо на завод ехать. После хлопот у плиты — работа, основная работа на заводе показалась раем. Раньше, конечно, все в доме держалось на Марине. Как же ей, выходит, доставалось. Да еще стирка — горы белья! И все успевала. Получается, что и в самом деле женщины выносливее нас? Ну и ну! Марина всегда поддерживала в квартире порядок. А вот теперь, без нее, сразу и квартира не то чтобы заросла пылью и грязью, но заметно осиротела, стала, вроде, холодной и неуютной. И вечерами прекратили собираться за овальным столом, в большой комнате. А хорошо было посидеть, послушать ребят, самому что-то рассказать. Теперь, как ножом отрезали — нет посиделок! Особенно после того, как и Вадик стал ходить в секцию бокса. Да и сам Никаноров, загруженный на заводе под завязку, ежедневно задерживался допоздна. Приходил усталый, есть и то не хотелось. Вот посиделки и полетели кувырком. Все дома словно гостями стали. У сыновей, то у одного, то у другого — тренировки, сборы, а дом одинок. И самому нельзя уйти с работы раньше, чтобы приготовить еду и ждать-встречать сыновей. Работа не то чтобы удаляла Никанорова от семьи, нет, она отгораживала его от нее уймой дел и забот десятитысячного коллектива, забирая у него большее время суток. Дома он едва успевал поесть, походя, если еще не спали, узнать, как живут сыновья, что у них нового, потом принимал душ, ужинал, когда по первой программе телевидения заканчивался художественный фильм, бегло просматривал газеты и падал в постель, моментально засыпая.
Вставал Никаноров как при Марине, так и без нее, всегда первым, а теперь тем более надо было подниматься как можно раньше. Потому что по утрам все заботы по хозяйству легли на его плечи — надо было приготовить завтрак, обед, что-то еще на ужин. И он стал задумываться, а не пригласить ли кого из родных, хотя бы временно. Кого же пригласить? Мать? Ей хозяйство не на кого оставить. Тетку? Вряд ли согласится.
Выбрав как-то время (тетка жила в отдельной квартире), он заехал к ней и предложил пожить у них, объяснив причину.
— Ой, нет! Боюсь, не справлюсь. Да и угодить трудно: тут, не дай бог, пересолишь, тут недосолишь. Да и стирать на трех мужиков — сил моих не хватит. Не обижайся, Тимофей, не получится, я привыкла одна жить.
Так пришлось Никанорову самому все делать. Белье, решил он, буду сдавать, а еду сготовлю. Переживем как-нибудь. А там, может, Марина вернется. Когда она дома — никаких забот. Все вокруг нее. На ней все держится. И лишь не стало ее и годами сложившийся ритм семейной жизни моментально нарушился. Бывало, вспоминал Никаноров, и сам торопился, к программе «Время» старался успеть, чтобы со всеми почаевничать, просто так посидеть. Теперь на заводе в связи с реконструкцией каждый день — море проблем, и вырваться бы рад, да не вырвешься. У парней тоже свои интересы появились, они как-то подзамкнулись, уединились: взрослеть стали, и больше жить своими личными планами, не делясь с ним откровенно, как было с матерью. Считали, у него заводских проблем по горло и зачем ему о своих «болячках» рассказывать? Ладно, еще парни не разболтанные. Бокс, что и говорить, дисциплинировал. Оба — Борис и Вадим — уставали от учебы, от тренировок. Приходили утомленные, обессиленные в пустую квартиру, где никто их не встречал радостным голосом: «Это вы, мальчики? Или не мальчики, а боксеры?» Мать потом окончательно смирилась с выбором, и за это они стали любить и жалеть ее еще больше. Да, теперь это уже не мальчики — настоящие мужчины! Придут, перехватят на скорую руку, что отец сготовит, и за учебу берутся, и у них уже не оставалось времени на гулянье или шалости: когда человек занят — ему не до них. Как правило, сыновья ложились спать, не дожидаясь возвращения отца с работы. Борис готовился к первенству республики, Вадим — к чемпионату города. Скоро, говорил старший, уедем на сборы. Кажется, тренер оказался прав в своих предположениях о судьбе сына. Все шло по плану. И лишь эта драма у трамвайной остановки заставила всех изрядно переволноваться.