— Наверх! — закричал Стойкицэ.
Он начал карабкаться по корням, увлекая за собой солдат. Тонкий, смешанный с листьями слой земли, покрывавший скалу, превратился в грязь — ботинки скользили. Взбирались цепочкой, поэтому никто не падал. Скорее! Скорее! Увести взвод из оврага, а то затопит. Стойкицэ не успел подумать об осторожности; одно неловкое движение — он поскользнулся и кубарем скатился вниз. В падении подвернул стопу. Поднялся, попытался наступить на ногу и снова упал.
— Нога!.. — простонал он, цепляясь за Иордаке.
Они отползли под старую раскидистую ель. Иордаке снял с него ботинок, задрал штанину и стал ощупывать ступню. Стойкицэ дернулся, напрягся как пружина, полти потеряв сознание от резкой боли. Когда он открыл глаза, вокруг стояли его солдаты. Нога была зажата между палками, так что он не мог ею даже пошевелить. На лбу выступила испарина.
Молнии теперь сверкали реже, но горы продолжали гудеть, и дождь хлестал по-прежнему. Время от времени вырванная с корнем ель с треском кренилась набок, потом с уханьем падала на землю, обламывая ветви. Поток в овраге вздулся и с ревом несся вниз. Стойкицэ знал, что им нельзя терять время, но дальше они двигаться пока не могли.
— Скоро пройдет, товарищ лейтенант, — заверил его Иордаке.
Стойкицэ включил рацию, настроился на волну разведывательного дозора, но «Светлячок» не ответил. «Может, их снесло потоком?» — испугался он. Попытался установить связь с Нетей, но и «Хвоя-2» не ответила. «Неужели мы сбились с пути?» — промелькнула мысль. Сгустилась темнота, и Стойкицэ показалось, что он совсем один, хотя солдаты, конечно, были рядом.
— Где вы? — встревожился он.
— Здесь, товарищ лейтенант, — послышались голоса.
Стойкицэ попросил Иордаке развернуть плащ-палатку, достал карту и компас. Спускаясь по склону, пробираясь по лесу, ища защиты от грозы и потопа, они отклонились ох маршрута. Но почему все же не отвечают по рации? Стойкицэ выполз из-под ели и огляделся. Гроза бушевала теперь ниже, дождь стихал, ночь начала светлеть. Но в овраге все еще было темно. Стойкицэ понял, что они находятся в котловине, поэтому волны его рации не пробиваются.
— Надо выбираться наверх, — решил он.
Снова начали карабкаться по крутому скользкому склону. Солдаты соорудили что-то вроде носилок и по очереди несли лейтенанта. Полчаса они упорно пробивались на дорогу, ведущую к ущелью. Почти все выбились из сил, поэтому, когда сделали привал, бойцы повалились на землю как подкошенные. Стойкицэ еще раз попытался установить связь, но слышался только шорох и треск разрядов. Наконец вызов Нети пробился, хотя слов разобрать было невозможно. Командир роты искал его во взбудораженном эфире.
В направлении ущелья все стихло. Стойкицэ вдруг четко услышал позывные «Светлячка». Дозор быстро продвигался к высоте 1802. Стойкицэ приказал ему как можно быстрее добраться до скалы, господствующей над ущельем, и выбрать наиболее подходящее место для подъема. Если бы он не лежал на носилках! На рассвете они во что бы то ни стало должны быть в районе ущелья. Вот о чем он все время думал.
— Что-нибудь изменилось, товарищ капитан? — спросил он Нетю.
— Ничего, — буркнул Нетя. — Я приказал: держи связь со мной.
Стойкицэ так и не решился доложить, что его несут на носилках. Распухшую ступню он уже не чувствовал, зато малейшее движение отзывалось острой болью до самой поясницы.
Солдаты, слышавшие его разговор с командиром роты, начали сами готовиться в путь. Всем было ясно: они не могли ни вернуться назад, ни оставаться на месте, но и идти вперед без своего командира они тоже не могли. По сигналу Иордаке двое взялись за носилки.
— Еще тяжелее будет, когда выйдем из леса, — покачал головой капрал.
И так, неся Стойкицэ на носилках, солдаты цепочкой двинулись к ущелью. Через час чащоба осталась позади. Ели теперь стояли редко, и только поваленные бурей деревья затрудняли движение. На омытом дождем небе появились далекие, слабо мерцающие звезды. Холодный и чистый воздух был насыщен запахами смолы и сырой лесной почвы. Только долины, где, возможно, еще продолжала бушевать буря и лить дождь, оставались скрытыми в плотной мгле. Вокруг же них и особенно в стороне гор, где было ущелье, ночь сделалась прозрачной. Зато стало холодно. Солдаты согревались в ходьбе, от них валил пар.
Стойкицэ чувствовал, что нога его становится тяжелой, словно гиря. Его переполняли горечь и досада. Впервые ему поставлена ответственнейшая задача: взвод на рассвете должен подать сигнал для начала атаки горных стрелков, а он вот стал для всех обузой…