- Войдите, - когда я постучала, и я открыла дверь с тревогой и прошла в комнату.
Она распаковывала только доставленный кофе, пакетики зерен были под ее руками, она посмотрела на меня, темные волосы упали ей на лицо.
- Перри, - она неловко выпрямилась. - Привет, проходи, садись.
Она указала на раскладной стул за столом в комнате.
Я подошла и села, она сунула пакетики на полки и вытерла руки о фартук.
- Выглядишь лучше, - она оценила меня взглядом, устроившись на краю стола.
Это было не так. Мое лицо выглядело изможденным, ведь я плохо ела, от впадин под глазами я напоминала ходячий скелет. Теперь уже я теряла вес.
Но я знала, что она пытается быть хорошей, так что поблагодарила ее и ждала, затаив дыхание, того, что будет дальше.
Сначала была добрая улыбка, как у мамы, когда ее дочь плакала, ведь не могла получить Барби, которую сильно хотела. А потом прозвучало печальное:
- Перри, ты нам здесь нравилась, - а потом была унизительная речь о нуждах компании, моем поведении, болезни и последней капле. Которой были деньги. Всегда они.
Я сидела, онемев, не ощущая ничего.
Меня уволили.
Снова.
В этот раз, потому что я была для них недостаточно нормальной. Она не сказала этого, но явно подразумевала. Особенно, когда Шэй сказала, что рассказал ей Эш. Он перестал молчать о моих головных болях, о головокружениях. Теперь это было известно, и это подтверждало, что случай был не одним, и что такой я была, что я всегда была проблемой.
Как я могла спорить? Я даже не пыталась. Я не знала, что сказать, потому что не знала себя. Казалось, что нормальной я уже не буду. И у меня не будет нормальных друзей, нормальной работы, потому что кто-то где-то решил, что я была связью с загробным миром. Я не могла прийти на собеседование и сказать:
- Мое худшее качество - меня часто преследуют призраки. Это, а еще промедление.
Я не двигалась, пока Шэй не закончила. Она смотрела на меня с виноватым видом, словно говорила, что ей самой это не нравилось, и этого хватило. Слезы полились из моих глаз, горячие и быстрые, лились по щекам, оставляя следы от туши. Это было слишком.
Слишком много.
Ночь с Дексом, разрыв с ним (лучшим другом и моей любовью!), после чего я вырвала его из своей жизни, потеря друзей и шоу, потеря цели, депрессия, боль, что преследовала меня, кровавый выкидыш, Эбби, призраки, что терроризировали меня, Максимус, родители угрожали мне лечением, думая, что демон хочет захватить мою душу.
А теперь это. Меня уволили из чертового кофейного магазина даже не по моей вине, но я была привязана, как собака на коротком поводке. Как бы я ни лаяла или рычала, я не могла сбежать, прикованная, из-за чего я никогда не могла освободиться.
Мне было всего 23. Я никому не вредила. За что?
ПОЧЕМУ Я?
- Я этого не заслуживаю! - прокричала я, всхлипывая. Я содрогалась, будто тонула, вопила, терзая горло. Я ощущала, что Шэй еще там, что она не знала, что сказать или сделать, но я ощущала себя одной в этом ужасном горе, вопль вырывался из моего рта как предсмертный крик. Я впилась ногтями в голову так сильно, что пошла кровь, я раскачивалась, пока не услышала изо рта Шэй одно слово.
Оно было далеким, тихим, я не видела ничего, кроме слез в мокрой тьме.
- Доктор.
Я вскинула голову и попыталась увидеть в тумане, среди слез и макияжа, волос, что липли к моему мокрому лицу.
- Ч-что? - спросила я, судорожно дыша.
- Думаю, тебе нужен доктор, - сказала она. - Я позвоню.
Она прошла к телефону, но я схватила ее за запястье. Это было не грубо, но на ее лице появились удивление и страх.
- Нет, - пролепетала я, пытаясь перевести дыхание. - Прошу. Не надо докторов. Просто… поймите. Вы не знаете, через что я прохожу.
Она печально улыбнулась и опустила руку.
- Знаю, Перри. Я желаю тебе удачи. Ты всем нам нравилась, особенно Эшу. Но тебе не стоит переживать из-за работы. Ты не в себе, тебе нужно поработать над собой.
- Это не поможет, - пробормотала я. Я всхлипнула и вытерла слезы руками.
- Обещай, что попытаешься, - сказала она. Она подняла руку, словно хотела похлопать меня по спине или плечу, но замешкалась и неловко кашлянула. - Мне нужно дальше разбирать товар.
Я слабо кивнула, чувствуя себя бесполезной.
Ненадежной.
Ненужной.
Нелюбимой.
Она продолжала говорить о том, что мне выплатят зарплату, что нужно попрощаться с Эшем и Хуаном, что я могу оставить форму, если хочу, но все это влетало в одно ухо и вылетало из другого. Это не имело значения.
Я развернулась и ушла под тучи, что выглядели тяжелыми, как мое сердце, оставив позади еще одну попытку жить нормально.
- Перри, что такое? - крикнула мама, когда я промчалась мимо нее по лестнице, направляясь в ванную. Только там был замок.
- Ничего, - крикнула я из-за двери, хотя знала, что она видела мое заплаканное лицо и слышала хрип в моем голосе.
Я слышала, как она поднялась, замерла у ванной. Она молчала, но присутствие матери всегда можно было ощутить. Она слушала, пытаясь понять, насколько мне плохо.
Я вздохнула и всхлипнула, она тихо постучала в дверь.
- Что случилось? - спросила она.
- Ничего! - прорычала я, глядя на дверь и представляя ее лицо. Терпение пропало. - Я хочу побыть одна.
- Хорошо, тыковка.
Пауза.
- Не делай ничего глупого.
Ничего глупого? Что она вообще думает?
- Я собираюсь принять ванну, мама! - оскалилась я. Я не планировала этого, но при взгляде на ванну я представила, как лежу там среди пены, и это показалось заманчивым. Пока я была здесь с запертой дверью, меня никто не мог ранить. Я могла побыть одна. И я могла думать о том, что делать дальше.
Она промолчала, и пока я включала воду, я ощутила, что она отошла от двери.
Я громко выдохнула, а потом сняла одежду и оставила грудой на полу. Я была рада, что Ада в школе, и я могла побыть в ванной без ее стука в дверь и требований выйти. Хотя Ада нынче старалась не злить меня. После всего, что мы прошли вместе, хоть я была испорченным подростком, а она идеальным ребенком, она оставалась на моей стороне. Она заботилась. По-настоящему.
Это уже что-то, да? Я могла улучшить свое состояние, помня об этом.
Я схватила бутылку геля с запахом лаванды, налила в горячую воду небольшими сгустками, пока ванну не наполнила успокаивающая пена. Когда она нагрелась и наполнилась достаточно, я выключила воду и сунула туда ногу. Было горячее, чем нужно, но я была в настроении мазохизма.
Опустившись туда, я пару раз глубоко вдохнула, отвлекаясь на жар воды, что сделал мою кожу розовой. Я медленно погружалась, немея. Я прижалась головой к холодной плитке сзади и закрыла глаза.
Я ни о чем не думала, я хотела пустоту. Я хотела не существовать хоть немного. Но я не могла выключить мозг, который на ужасной скорости продолжал работать. Я видел картинки, сцены случившегося с Шэй. А потом того, что произошло, когда меня уволили с прошлой работы. А потом как я узнала, что мой парень из колледжа, Мейсон, изменял мне, а потом были события из старшей школы. Девушки звали меня толстой, парни смеялись надо мной, учителя боялись меня. Мои клички. Я много раз ела одна в библиотеке, прячась от библиотекарей. Я увидела лицо Джейкоба перед смертью. Я видела, как он преследовал меня, как предупреждал о другой стороне. Я видела спокойное и недоверчивое лицо доктора Фридмана, когда я говорила ему правду. А потом вдруг увидела лица, которые не узнавала. Разные люди, старые и молодые, белые и черные, общим был только ужас. Их рты были открыты, они кричали, но я ничего не слышала, и они проносились мимо меня десятками, а потом сотнями и тысячами, пока не осталась лишь тьма.
И одно лицо во тьме, появившееся из размытой точки. Края скул кровоточили черной нефтью во тьме. Улыбка была приятной как ржавчина. В глазах были красные тучи.