— Это она… — сказал он.
— Да? — мое сердце забилось быстрее. Думать и знать было как разница между бояться и быть в ужасе.
— Я улавливаю обрывки ее мыслей, — сказал он с закрытыми глазами. — Но они повсюду.
— Мыслей?
— Когда она умерла, — медленно и терпеливо сказал он.
Точно. Я закрыла рот и оглядела комнату. Жаль, хоть это и ужасно, что не сохранились ботиночки, потому что он мог бы считать с них что-нибудь. Я знала, что он сказал, что уловил ее последние мысли, но он явно мог больше, чем это. А что я могла? Я стояла у стола и оглядывала комнату орлиным взглядом, но ничего не видела.
— Она злится, — сказал он. — Но дело не в ненависти. Это зло.
— Зло? — повторила я. Вдруг мне стало холодно, и я пожалела, что на мне нет еще пары слоев одежды.
Максимус открыл глаза. И посмотрел сквозь меня, словно меня и не было.
— Она ушла, — тихо сказал он. А потом немного расслабил плечи и руки.
— Ты в порядке? — спросила я и шагнула к нему.
Он кивнул и скривился, словно от боли. Его глаза слезились.
— Это больно делать?
— В этот раз было больно, — сдержанно сказал он.
— Что я могу сделать? — я подошла к нему и взяла за руку.
Он потер лоб свободной рукой, а потом тряхнул плечами, руками и ногами.
— Это пройдет.
— Так ты уверен, что это была Эбби?
— Я так думаю, — сказал он, а потом сел на мою кровать, прижал ладони к голове и провел пальцами сквозь густые блестящие рыжие волосы. — Но это странно. Если это она, то она умерла и ушла туда, откуда нет возврата.
Я нервно пошевелила пальцами.
— Куда?
— Не знаю, — приглушенно сказал он. — И вряд ли хочу знать.
Я села рядом с ним.
— Я тоже. Но, возможно, нам придется узнать, чтобы решить это. Не попытаться, да? А сделать.
Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Он был бледнее обычного, тонкий слой пота был на его высоком лбу.
— Я бы хотел обойти дом и дальше, если можно.
— Конечно.
— Просто… может, это не только Эбби.
Казалось, мои глаза выпадут.
— Здесь не один призрак?
Он вздохнул и выпрямился.
— Не знаю. Такими были ощущения… Необычными.
О, отлично. У меня необычный призрак.
Он встал и поднял меня на ноги, придерживая за локти.
— Здесь еще была активность? — спросил он.
Я задумалась о подходящих местах, как кабинет или кухня. А потом вспомнила.
— Комната Ады, — сказала я. — Она думала, что я ее звала.
— Надеюсь, она не против, — сказал он с улыбкой. — Я бы не хотел ее злить. Мне кажется, я ей не очень понравился.
— Да, Аду лучше не злить, — ответила я, мы вышли из комнаты и прошли по коридору. Я слышала голоса родителей внизу и звуки программы по телевизору.
Я постучала в ее дверь. На ручке висел знак «Не беспокоить», но он там был всегда.
Я услышала ворчание за дверью. Она открыла и не была удивлена нас видеть.
— Ну? — недовольно спросила она.
— Мы можем войти? Пожалуйста.
Она вздохнула, словно это было самым большим недоразумением в ее жизни, а потом прошла к своей кровати, плюхнулась на нее и скрестила руки. Она смотрела на нас, словно мы собирались обворовать комнату. Что случилось с бодрой девушкой, какой она была утром?
— Мы просто, кхм… — я посмотрела на Максимуса. Он выглядел тревожно рядом с Адой, и я его не винила. В комнате подростка находиться было непросто.
— Ты хочешь сделать чтение, — сказала Ада за него. Она нахмурилась от нашего удивления. — Не важно. Ты говорила мне, что он странный и говорит с призраками.
— Я не называла его странным, — и это была правда.
— Не страшно, милая, — сказал он мне. Ада выглядела так, словно ее тошнило от его слов. — Ты права. Я кое-что ощущаю. Ты против?
Она вздохнула, а потом отрицательно покачала головой. Я закрыла за нами дверь и села на кровати рядом с Адой.
— Тебе так сложно быть с ним хорошей? — прошептала я в ее ухо.
— Дамы, попрошу тишины, — сказал он. Он вытянул руки и закрыл глаза, словно ожидал, что пойдет дождь.
Мы с Адой сидели и смотрели на него. Было приятно, что и Ада была в этом. Я не знала, чувствовала ли она то же.
Через пару минут, судя по часам у ее кровати, Максимус открыл глаза.
— Здесь не так сильно. Но все же было.
Он посмотрел на Аду.
— Ты что-нибудь странное видела? Ощущала холод?
Она оба раза отрицательно покачала головой.
— Слышала шепот?
Ада застыла. Ее глаза виновато вспыхнули, она посмотрела на свои ладони.
— Что? — спросила я, осторожно ткнув своим плечом.
— Я слышала шепот.
Я тихо выдохнула, грудь сдавило. Только не мою сестру.
Максимус подошел и опустился на пол перед нами, положил ладонь на ее колено.
— Откуда? Что там говорилось?
Она указала на шкаф, а потом на конец кровати.
— Говорили имя Перри. Порой я не могу их понять. Они будто на другом языке.
Я смотрела на шкаф. Призрак там был бы худшим кошмаром Ады. Никто не должен был занимать шкаф Ады.
— Это было больше одного раза?
— Несколько раз, — призналась она. Я была потрясена.
— Почему ты не рассказала мне? — спросила я.
Она пожала плечами.
— Ты уже многое получила. Я справлюсь.
— Не стоило так думать.
Она посмотрела на меня.
— И тебе не стоит.
— Ужин готов! — прокричала мама с первого этажа, мы услышали удар по входной двери. Ада поспешила из комнаты, радуясь оставить нас. Я чуть не упала на пути к двери, и Максимус поддерживал меня весь путь. Я не могла поверить, что и Ада слышала голоса. Это давало больше уверенности, что все это происходило на самом деле, но я не хотела, чтобы она страдала, как я. Это ей не нужно было.
С такими мыслями я едва тронула еду, даже говядину и брокколи, которые обожала. Я совала их в рот и жевала, жевала, жевала, а потом глотала. Но вкуса не было.
Было странно сидеть за столом с парнем и моей семьей. Я не могла даже назвать его своим парнем, ведь он им и не был. Я с ним целовалась, ему нравилось звать меня милой, и я надеялась, что он как-то объяснит разрушение вокруг меня. Но только меня происходящее смущало. И Аду. Максимус говорил с моими родителями так, словно знал их годами, хотя мне было приятно, что они поладили, это меня и бесило. Они никогда не говорили ничего хорошего о Дексе (на то были причины), а к Максимусу у меня были не такие чувства, как к нему.
Я пыталась убедить себя, что сердцу нужно время. Так и было. Все с Дексом было быстрым, страстным и смутным. Мне нужен был кто-то нормальный (относительно) и хороший. Надежный. Как Максимус. Страсти мне сейчас не хватало, тяги во всем теле, но я его только встретила.
Зато он ел чау-мейн и говорил с моими родителями. И я думала об этом, хотя были проблемы важнее. Были опасности в виде нескольких призраков.
Я начала добавлять себе на тарелку курицу в лимоне, чтобы выглядеть занятой, когда трижды прозвенел дверной звонок с короткими паузами.
Мое сердце громко колотилось. Я не думала, что выдержу это.
— Кто откроет? — спросила мама со страхом в голосе.
— Я, — вызвался Максимус, я так и подозревала.
Он похлопал меня по руке, словно говоря, что дойдет сам, и отправился к двери. Папе стало неловко, и он пошел за ним, конечно, мне пришлось идти за ними. Потому что я была испуганной и упрямой.
Они стояли и смотрели на что-то на крыльце, дверь была открыта. Высокий Максимус был рядом с моим низким папой, свет датчиков движения сиял на лысине моего отца.
Я не успела увидеть, но уже знала, что это было. Голова свиньи.
И я была права. Я протиснулась между мужчинами и увидела окровавленную отвратительную голову свиньи на первой ступеньке. Глаза были выколоты. Милый злой жест.
Я скорее злилась, чем боялась. Я прошла в дом, качая головой, мама с Адой вышли с опаской из-за угла.