— О, как мило, — сказала я, закатив глаза.
— Я переживала за тебя. Как и все мы.
Я прищурилась.
— Все мы? Кто?
Она прикусила губу, убрала немного помады при этом, а потом посмотрела на мой дом.
— Перри, мы можем поговорить? Внутри? Ты замерзнешь в этой одежде.
Я была в спортивной кофте и штанах, пот на мне остывал, но мне никогда еще не было так тепло. Однако, часть меня скучала по обществу Ребекки и хотела поговорить с кем-нибудь другим. Ей тоже было неловко, она стояла у дороги как брошенный возлюбленный. Ей потребовалось много смелости, чтобы приехать к моему дому, особенно, если она знала, что я больше не хочу такой жизни.
Я неохотно кивнула и пошла по дорожке, слышала стук ее ботинок, она следовала за мной.
В доме было теплее, благодаря камину в гостиной, что давал уютное количество тепла. По субботам отец работал в кабинете с документами, а мама ходила по магазинам за продуктами. Мне не хотелось знакомить Ребекку с отцом (могло что-то пойти не так), так что мы пошли в мою комнату.
— Милая комнатка, — сказала она, разглядывая плакаты на стенах. Я взяла халат из-за двери и сказала ей быть здесь, пока я приму душ. Мне не нужно было впечатлять Ребекку, но я не хотела пахнуть грязными носками, как спортзал.
Когда я закончила, посвежев и набравшись сил разобраться с неожиданной гостьей, я вышла из пара ванной и услышала странное повизгивание и хихиканье. Я пошла по коридору к комнате Ады и толкнула дверь.
Ребекка сидела на пушистой кровати Ады и смотрела, как та достает кучу вещей из шкафа, собираясь устроить показ мод.
Ада покружилась на месте, платье, что она держала, покачивалось от движений.
— Эй! — сказала она, восторженно улыбаясь. — Я показываю твоей подруге одежду.
Я укуталась плотнее в халат и прислонилась к дверной раме.
— Всю? Она не останется на неделю, Ада.
— Перри права, я зашла только поздороваться, — сказала Ребекка.
Ада вложила платье в ее руки, и Ребекка поиграла с шелковыми складками.
— Поздороваться и проверить, — понимающе сказала Ада.
Мы с Ребеккой переглянулись. Ада слышала наш разговор снаружи?
Ада пожала плечами, перебросила светлые волосы через плечо и продолжила разглядывать платье.
— Что? Ребекка же твоя подруга, Перри? Если бы я была твоей подругой и услышала о том, что, — она понизила голос, — случилось с тобой, я бы тоже пришла тебя проверить.
— А ты мне не подруга? — спросила я.
Она высунула язык.
— У меня нет выбора. Кровь и все такое.
Я невольно улыбнулась.
— Спасибо, что показала мне свою одежду, — сказала Ребекка, встала и вернула платье Аде. — Но нам с Перри нужно поболтать, а у меня мало времени. Да, я ее проверяю. Но я не могла не посмотреть и на ее известную модную сестру.
Она знала, что нужно сказать, потому что щеки Ады порозовели, и она смущенно отмахнулась. Ребекка нервничала, Ада смущалась. Что сегодня с людьми?
Мы вернулись в мою комнату, и я закрыла за нами дверь.
Я села на стул у своего стола, чувствуя себя открыто, а Ребекка грациозно опустилась на край моей кровати.
Моя спальня казалась детской, пока она была в комнате.
Она постучала малиновыми ногтями по коленям.
— Твоя сестра милая.
— Такое с ней бывает.
— Ты говорила, что вы с ней не очень близки, да?
Я кашлянула, чтобы Ребекка переходила к теме, из-за которой пришла.
— Не были близки. Но у нас наладились отношения.
Она поняла намек и села прямее.
— Знаю, ты думаешь, что я тут не по своей воле, — начала она, — будто Декс нанял меня, чтобы я пришла сюда, но это не так. Он знает, что я здесь, что я хотела попытаться увидеть тебя, но это была моя идея. Я переживала…
— Ты это говорила. Не стоит. Посмотри на меня. Я в порядке.
Она кивнула.
— Знаю. Ты выглядишь… хорошо.
Я точно слышала, как она замешкалась перед «хорошо».
— Ну, я только что из душа, — возразила я.
— Ты неплохо выглядишь, Перри.
Ах, и хорошо снизилось до неплохо. Что дальше? Нормально?
— Я хотела увидеть, как ты справляешься.
Я открыла рот, но она продолжала:
— Ладно тебе, мы обе знаем, что Декс поступил ужасно. Когда я узнала, я неделями злилась. Я знала, что он чувствовал к тебе…
Гнев забурлил в животе, задевая грудь.
— Чувствовал ко мне?
— Да. Он не хотел тебя ранить. Он хотел ранить себя.
Я вскочила на ноги, сбив стул.
— Надеюсь, он себя ранил! Слушай, мне плевать на то, что и почему сделал Декс, ясно? Это в прошлом. Мы оба виноваты. Мне не нужно было вести себя глупо, не стоило и минуту верить, что он считает меня больше, чем другом.
— Но это так.
— Нет уж! Друзья не занимаются любовью. И уж точно не бросают друг друга после этого!
— Знаю, знаю, но он придурок и совершил ужасную ошибку.
Я шагнула к ней и погрозила пальцем перед ее лицом.
— Ты его защищаешь? Ты хотела прийти сюда, в мой дом и мою жизнь, и защищать его? Иди ты.
Она потянулась к моей руке, но я отбила ее ладонь и смерила взглядом. Она пристально смотрела на меня.
— Я не защищаю его, — сказала она с натянутым спокойствием. — Декс — идиот, он за это получил. Я думала, что ты хотела бы знать, что он пострадал сильнее.
Мой рот раскрылся, я судорожно выдохнула.
— Дай закончить! — она подняла ладони. — Позволь закончить, а потом уже бей. Я пришла не для того, чтобы уговорить тебя пожалеть Декса. Я просто расскажу правду, даже если ты не хочешь ее слышать или ей верить. То, что случилось, хоть и по его вине, разрушило его полностью. Он ушел так…
— Ребекка! — зарычала я, злость разожгла мое лицо. — Мне плевать! Я знаю, что Декс все еще твой друг, это хорошо, но все кончено. Шоу. Все между нами. И между тобой и мной. У меня теперь новая жизнь. У меня новая работа и новые друзья, новые мечты. Ты сказала, что переживала за меня. Я в порядке. До этого не была в порядке, но теперь все хорошо. Все кончено. Ладно?
Она опустила взгляд на ухоженные ногти. Я тяжело дышала, тело слабело. Мне было плохо из-за того, что я накричала на нее, но она должна была понимать, на что идет, когда ехала сюда.
— Ладно, — сказала она и вздохнула. Ребекка оглядела комнату, избегая моего взгляда. — Я пойду.
Она встала и направилась к двери. Частичка меня хотела, чтобы она осталась, рассказала мне, как плохо Дексу, как далеко он пал. Но эта частичка меня все еще плакала от песен о любви, исполненных пианистом, и я хорошо умела подавлять ее.
Она открыла дверь и хотела выйти, но я ее окликнула. Кое-что беспокоило меня эти месяцы, и я не могла сама узнать ответ.
Она замерла с ладонью на двери и посмотрела на меня с надеждой блестящими глазами.
— Что?
— Декс ничего не говорил про записи ФЭГ?
— Записи ФЭГ? — она покачала головой, волосы подпрыгнули. — Нет. Что это?
Я разочарованно вздохнула.
— Мы записывали звуки во время съемок. Я… слышала одну из записей, и там было кое-что важное. Но Декс не услышал этого, до того как я… ушла.
— О. Прости. Декс об этом мне не говорил.
Я прикусила губу, обдумывая все.
— Ты знаешь, кто такой Деклан О’Ши?
— Нет. Это Декс?
— Не уверена, — честно сказала я. На записи Жуткая клоунесса (или Пиппа, как она себя назвала) говорила спросить родителей о Деклане О’Ши. Я сделала это через неделю после прибытия домой, когда успокоилась достаточно, чтобы говорить без слез и желания что-нибудь ударить. Я спросила отца, ведь его память была лучше, и он был умнее мамы. Он был удивлен вопросом, но сказал, что понятия не имеет.
И он, конечно, захотел знать, почему я спросила. Я не могла ему сказать: «Ну, есть старушка, похожая на клоуна. Думаю, она мертва. И она сказала, что ты знаешь». Так что я сказала, что где-то слышала это имя, но не была уверена, друг семьи это или нет.
В общем, Деклан О’Ши точно не был другом семьи.