Но он этого не сказал. Он прошел к двери и, закрывая ее, сказал:
- Ада, присматривай за своей сестрой.
- Пытаюсь, - тихо сказала она, обращаясь ко мне.
- Мне очень жаль, - я повернулась к ней, не зная, что делать с ногами.
- Это не твоя вина, - сказала она.
- Моя нога так не считает.
Я думала, она рассмеется, но вместо этого она заскулила и вытерла нос.
- Перри, мне страшно. Очень-очень страшно.
Я придвинулась к ней, чтобы наши плечи соприкасались.
- Мне тоже.
- Ты видела эту штуку?
- Нет, - поежилась я. - Но я видела другое. Страшное.
Мы молчали какое-то время, глядя на кровать.
Глубоко вдохнув, Ада сказала:
- Мне жаль, что я ничего не сказала про женщину в коридоре. Про Жуткую клоунессу.
Я уже не злилась за это. Я понимала. Кто-то здесь должен был сохранять разум, и это была не я. Не после этого.
- Знаешь, - тихо сказала она. - Она мне кое-что сказала. В коридоре. Я слышала это в голове, - она звучала потрясенно. Удивительно, как я привыкла видеть Пиппу, она порой даже не казалась сверхъестественной.
- Что она сказала?
- Что мы должны остановить их.
- Мы должны остановить их? Кто мы? И кто они?
- Понятия не имею. Но мне показалось, что я ее знала.
Мои губы дрогнули. Где-то в голове хотели встать на места шестеренки, чтобы работать, пока я не пойму все. Но я слишком устала. Я одновременно зевала и дрожала.
- Давай спать, - сказала она и осторожно подняла меня на ноги. Я сняла пожеванные джинсы и надела штаны пижамы, а потом отвернулась от нее, чтобы снять футболку.
- Перри?
Я замерла с футболкой на голове.
- Что?
- Твоя спина.
Я пыталась увидеть, но не могла. Я опустила футболку, а Ада подошла и коснулась середины спины. Там было больно.
- Его вина, - сказала она.
- Тоже написано?
- Да, - подтвердила она. - Не глубоко. Кровь не течет.
Теперь я уже вряд ли сделала это с собой. И теперь это была его вина.
Я выудила футболку и надела, мы пошли в ее комнату. Мы оставили включенной маленькую лампу, она тихо включила радио, чтобы успокоить нервы. Я устроилась рядом с ней, как делала она, когда ей было пять, а мне двенадцать, и я читала ей «Ужастики», пугая.
Несмотря на ужас, окружавший нас, понимание, что что-то может произойти в любой миг, я не боялась. Это было сильнее страха. Я была… несчастна. Словно покрывало печали было где-то в моем разуме и смягчало меня каждой фиброй.
Мне казалось, что это все. Что больше ничего не будет. Мне не хватит сил бороться.
- Ада, - медленно и тихо начала я. - Я люблю тебя. Ты лучшая сестра и девушка, и мне жаль, что я двадцать три года ждала, чтобы сказать это.
- Зачем ты мне это говоришь? - встревожено спросила она.
- Потому что…
- Не глупи, Перри.
- Что-то происходит со мной. Что-то меняется.
- Я тебя спасу. Мы будем в порядке.
- Но это внутри меня. Понимаешь? Вряд ли у меня осталось много времени. Думаю, это последняя ночь.
Ее рот раскрылся.
- Как можно так говорить!
- Ада, - я старалась подобрать слова, чтобы она понимала боль в моем сердце. Тяжесть. - Знаешь ощущение, когда плакала слишком много, всего было слишком много, и тело просто… прекращает работу? Я уже не могу.
- Нет, - решительно сказала она, глаза вспыхнули. - Нет, ты не прекратишь. Ты не сдашься, Перри. Мы тебя исправим. Завтра я найду способ и все исправлю.
Я попыталась улыбнуться, поблагодарить ее за настойчивость, веру, что все будет хорошо. Но я не смогла. Улыбку стер страх.
Абсолютный страх.
Я не была одна. Существо вернулось.
Во мне. В моем разуме. В моей душе.
Это снова происходило.
- Беги! - в панике закричала я Аде. Она вскочила, глаза расширились от потрясения. Она реагировала недостаточно быстро. - Уходи! Уходи, Ада, иди к маме с папой! Беги! Прочь! Скорее! Уходи!
Я не успела увидеть, послушалась ли она, мой разум был отброшен. Я лишилась контроля, не была уже хозяйкой тела. Я помнила последним, как мои ладони сжались в плотные кулачки.
Все почернело.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
- Она просыпается. Биту.
Не лучшие слова при пробуждении.
Я застонала и попыталась открыть глаза. Они словно были склеены. Горло першило от сухости Сахары, я скривила губы, уголки трескались с болью. Язык был с металлическим привкусом боли.
Снаружи лился дождь. Я слышала его на окне и крыше. А за ним слышала дыхание людей, пытающихся вести себя тихо, но безуспешно.
Я смогла протереть глаза. Они были покрыты засохшей жидкостью. Глаза открылись, и я увидела размытую кружащуюся комнату.
Свою комнату.
Был уже день, у моей кровати были мама, отец, Ада и Максимус.
Ада держала в руках биту, но так, словно ей было больно делать это. Она оглядывалась и хотела уйти.
Другие с любопытством смотрели на меня, затаив дыхание, тела были напряжены, словно они хотели бороться. Или бежать.
От меня.
Я хотела поднять голову, чтобы лучше рассмотреть, но она была слишком тяжелой. Я могла лишь лежать и смотреть на них. Смотреть, как они смотрят на меня.
Максимус заговорил первым:
- Перри, это ты?
Что за вопрос?
Я несколько раз кашлянула и ответила:
- Конечно, это я.
Все заметно расслабились, кроме Ады. Она повернулась лицом ко мне.
Я охнула.
На ее лбу справа была рваная рана, у глаза на щеке был бинт.
Я тут же поняла, зачем ей бита. И почему она ее не хотела держать. Я сделала это с ней. Сделала, пока не была собой.
- Что еще я сделала? - спросила я. Они молчали.
- Расскажите, что я сделала! - завизжала я и закашлялась.
- Ей нужна вода, - сказал Максимус и вышел.
Когда я перестала кашлять, он подошел ко мне со стаканом воды.
- Веди себя хорошо, - сказал он с улыбкой. Но она не отразилась в его глазах.
Я кивнула, не было сил говорить. Он поставил стакан на стол и быстро попятился. Я нахмурилась и выпила прохладную воду.
- Я не буду кусаться.
- Ты пыталась, - ответил он, потирая руку. Он снова стоял рядом с моими родителями.
- Перри, мы не знаем, что с тобой, - сказал отец, словно я просто была в плохом настроении последние дни. - Завтра мы отвезем тебя в больницу. Чтобы тебя осмотрели.
- Пап, это не сработает, - сказала Ада, переложив биту в другую руку.
Папа отмахнулся.
- Ада, я слушал достаточно этого бреда. Это смешно и… кощунственно. Абсолютно. Церковь не верит в одержимость демоном.
- Верят! - сказала она. - Я читала об этом!
- О, в той чудесной книге, которую твоя сестра принесла домой из библиотеки?
- Да! - завопила она. - Там, в Интернете, всюду. Максимус подтвердит! Скажи им, Максимус.
Она указала моих родителей битой, пронзая Максимуса взглядом.
Он скривил губы и пожал плечами.
- Да, некоторые в церкви верят, что одержимость демоном случается. Я не говорю, что это невозможно. Но, Ада, посмотри на Перри. Думаешь, проблема в этом?
Она закатила глаза и стукнула битой по ладони.
- Да, черт возьми! У вас на юге близкородственное размножение? Потому ты такой?
- Ада! - возмутилась мама, шагнув ближе к отцу.
Я медленно опустила стакан и смотрела на них. Меня словно там не было.
Максимус пронзил ее взглядом.
- Я говорю то же, что и твои родители. Перри больна. Серьезно. Как и говорит ее психолог. И она читала много книг. Она убедила себя, что это происходит с ней. Это не ее вина. Разум - сильная штука. Уверяю, она одержима сама собой.
Она отвернулась от него с отвращением и с мольбой посмотрела на папу.
- Ее нельзя в больницу. Они подумают, что она сумасшедшая.
Родители многозначительно переглянулись. Они так и думали.
- Это не обсуждается, - сообщил ей папа.