Я была не в пауках. Я была покрыта множеством порезов, что пересекались и кровоточили.
Моя голова кружилась. Я посмотрела на родителей. Посмотрела на ванную за их плечами. Ванна была целой, вода была мутной, пол комнаты был мокрым, но пустым. Пауков не было.
Нигде не было.
А я была в царапинах.
— Не знаю, — сказала я, качая головой. — Не знаю. Я этого не делала.
Так ведь? Я же просто принимала ванну. Ванну с пауками, что вдруг исчезли.
Но я бы никогда себя не ранила, я так делала в 15.
— Мы встретимся с доктором Фридманом, — сухо сказала мама. — Завтра.
Последний раз я его видела в 15.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
После ванной я помнила, как родители несли меня в комнату и пытались уложить. Они не слушали рассказ о пауках, они не верили, когда я говорила, что не царапала себя. Они не слушали, и я разозлилась и бросила в папу книгой по демонологии.
И чуть не попала по его голове, он поднял книгу, прочитал название и побелел.
Я не хотела бросать книгу. Я действовала, не подумав. Но часть меня хотела ранить его. Сильно, чтобы он понял, как все серьезно. И я не шутила.
А потом рядом оказалась Ада, пыталась со слезами успокоить меня. Видимо, это сработало, потому что я пришла в себя через пару часов. Мама дала мне несколько желтых таблеток от тревоги, они смотрели на меня, пока я принимала их, а потом я расслабилась и уснула.
Но теперь проснулась.
Мне было холодно.
Я еще не открыла глаза, но уже знала, что я не в своей кровати.
Я была снаружи, на четвереньках. На крыше, черт возьми.
Было темно, зимний ветер терзал меня, двигал темные тучи на луну и звезды, и я видела лишь слабый свет из окон внизу, озарявший ближайшие деревья.
Мои руки и ноги прижимались к холодной грубой черепице.
Это не могло быть на самом деле. Как такое могло быть? Я была на крыше!
Почему я здесь?
Это снова сон? Если я прыгну с края дома, упаду, как в реку? И проснусь в кровати Максимуса? Или будет больно? Я умру?
Я попыталась встать, но пошатнулась. Равновесия не было. Таблетки нарушили его.
Я пригнулась к крыше и огляделась, держалась за черепицу. Способ подняться, как и спуститься, был только один. Я медленно поползла к западному краю, осторожно шагая босыми ногами, чтобы не потревожить никого внизу. Край был немного покатым, край крыши был близко к окну моей комнаты. Так я могла незаметно пробраться.
Я была у края и хотела слезть, когда услышала стук за собой, словно огромная птица упала с неба.
Я не хотела оборачиваться. До этого мне было приятно двигаться. Я не паниковала. Да, я оказалась на крыше, откуда можно было упасть и умереть, но часть меня почему-то хотела сюда, ее сюда звали. Но, если подумать, если прогнать мысли и решить, что это только сон, я не сойду с ума. Может, я смогу это преодолеть.
Но стук все изменил.
Потому что до этого я не боялась. Не позволяла.
А теперь я была в ужасе.
Я была не одна на крыше. Я была с тем, что хотело, чтобы я была здесь. Это было частью сделки.
И этот страх разбил мои нервы, язык загудел, как металл, и ощущения были реальными. Порой только самый сильный страх показывал, что ты жив.
Я замерла, напрягла руки и ноги у крыши и повернула голову.
На другом конце крыши луч луны, пробившийся сквозь тонкое облако, озарял… нечто.
Существо размером с младенца. Черное, как уголь, с двумя руками и ногами. И два кожистых крылышка торчали из мохнатой спины. Красные глаза. Белые зубы. Влажный смех.
Я услышала голос в голове. Жуткий, кошмарный голос. Голос, который звучал, словно в нем смешались кости, огонь и дым. Он звучал так, словно ему был миллион лет, словно он выбрался из глубин земли, где был дальше, чем первые насекомые.
«Прыгай», — говорил он. Слово звенело в моей голове, отскакивая от черепа.
Мой рот раскрылся, я стала вялой, словно кто-то ударил меня по шее и парализовал.
«Прыгай. Пока я тебя не заставил».
Существо бросилось вперед, побежало на двух ногах, потом на четвереньках, хлопая крыльями. Кончики крыльев были вооружены серебряными жалами, что яростно сияли в свете луны.
Я закричала и нашла в себе силы и ловкость развернуться и прыгнуть вниз.
Я ударилась о черепицу. Я скользила по грубому склону, не дотягивалась до своего окна. Я впивалась ногтями и отбивалась ногами, чтобы остановить падение, пока не повисла, подмышки давили на водосточный желоб, который скрипел и стонал под моим весом.
Окно моей спальни было открыто, Ада все видела.
— Перри! — завизжала она, увидев меня, она склонилась из окна.