Я кивнула, не было сил говорить. Он поставил стакан на стол и быстро попятился. Я нахмурилась и выпила прохладную воду.
— Я не буду кусаться.
— Ты пыталась, — ответил он, потирая руку. Он снова стоял рядом с моими родителями.
— Перри, мы не знаем, что с тобой, — сказал отец, словно я просто была в плохом настроении последние дни. — Завтра мы отвезем тебя в больницу. Чтобы тебя осмотрели.
— Пап, это не сработает, — сказала Ада, переложив биту в другую руку.
Папа отмахнулся.
— Ада, я слушал достаточно этого бреда. Это смешно и… кощунственно. Абсолютно. Церковь не верит в одержимость демоном.
— Верят! — сказала она. — Я читала об этом!
— О, в той чудесной книге, которую твоя сестра принесла домой из библиотеки?
— Да! — завопила она. — Там, в Интернете, всюду. Максимус подтвердит! Скажи им, Максимус.
Она указала моих родителей битой, пронзая Максимуса взглядом.
Он скривил губы и пожал плечами.
— Да, некоторые в церкви верят, что одержимость демоном случается. Я не говорю, что это невозможно. Но, Ада, посмотри на Перри. Думаешь, проблема в этом?
Она закатила глаза и стукнула битой по ладони.
— Да, черт возьми! У вас на юге близкородственное размножение? Потому ты такой?
— Ада! — возмутилась мама, шагнув ближе к отцу.
Я медленно опустила стакан и смотрела на них. Меня словно там не было.
Максимус пронзил ее взглядом.
— Я говорю то же, что и твои родители. Перри больна. Серьезно. Как и говорит ее психолог. И она читала много книг. Она убедила себя, что это происходит с ней. Это не ее вина. Разум — сильная штука. Уверяю, она одержима сама собой.
Она отвернулась от него с отвращением и с мольбой посмотрела на папу.
— Ее нельзя в больницу. Они подумают, что она сумасшедшая.
Родители многозначительно переглянулись. Они так и думали.
— Это не обсуждается, — сообщил ей папа.
— Пап… — начала она, но была прервана.
Мной.
Я кричала.
Я схватила стакан и бросила в них. Мама пригнулась, и стекло разбилось на миллион кусочков о стену.
Я снова не могла управлять и была беспомощна. Я не отключилась. Я смотрела, как вскакиваю с кровати и направляюсь ракетой к матери.
Максимус был быстрее. Я летела к искаженному лицу матери, а он схватил меня и опустил на пол.
Я не могла остановиться. Тело не было моим. Но я ощутила боль от удара. Это было не честно.
Я выла и стонала, издавала разные звуки, тело выгибалось и содрогалось, пока Максимус удерживал меня изо всех сил, напрягая мышцы, его лицо покраснело и вспотело, он смотрел мне в глаза. Но он видел не меня. Он не видел меня.
— Таблетки, — крикнул он и посмотрел на моих родителей, пока я пыталась извернуться и укусить его. — Таблетки! И веревку!
Папа схватил веревку, которую использовал до этого, из угла комнаты, и мама вытащила из кармана кардигана баночки таблеток. Папа быстро связал веревкой мои руки и ноги, словно на родео, словно делал это на время.
Мама склонилась с таблетками между пальцев. Я попыталась укусить ее.
— Будет сложно, — сказал ей Максимус.
Она мрачно покачала головой.
— Я научилась кое-чему раньше. Держи ее подбородок.
Он большими руками обхватил мой подбородок. Он имел право бояться меня. Я снова попыталась его укусить.
Но это было отвлечение. Пока я делала это, мама надавила рукой на мой лоб, а другой зажала нос. Я стиснула зубы, как тиски. Я не хотела принимать таблетки, как не хотело и существо во мне. Но мне нужно было дышать.
Я выдохнула, открыв рот. Мы не могли терпеть. Мама забросила внутрь таблетки и зажала нос, и я могла лишь проглотить их.
А потом я начала медленно возвращать контроль над телом.
— Простите, — сказала я, пытаясь увидеть родителей. Максимус поднял меня и вернул на кровать.
— Мы понимаем, — сказал он. Его голос был таким нежным, что я почти забыла, что он думал, что это все в моей голове. — Нам придется оставить веревку. Ты же понимаешь, милая?
— Не зови меня так, — выдавила я.
Он улыбнулся.
— Рад видеть, что ты еще с нами. Но, чтобы твои другие сущности знали, твой отец сообщил полиции о происходящем. Если ты разойдешься. Боюсь, несмотря на слова твоей сестры, тебе лучше будет в больнице. Мне жаль, что я не понял раньше, Перри. Прости, что я думал, что это призрак. Я бы не стал проводить очищение, от этого стало хуже. Это дало доказательства иллюзиям.
Но ты видел! Но у меня не было сил говорить. Ты видел чудище! Лжец. Чертов лжец!
Он убрал волосы с моего лба. Я вздрогнула и сверлила его взглядом, и он сказал папе: