— И вы никогда не пытались выяснить, где он?
— Каким образом? Да мне и стыдно бы было, если бы он узнал, какой жизнью я вынуждена жить.
— Но почему ваш брат поступил столь жестоко? Неужели он вас совсем не любит?
— Хьюго всегда любил только самого себя. Его друг возжелал меня. Я и сейчас помню, какими глазами смотрел на меня лорд Стендон, когда впервые увидел. Это произошло в замке. Я как раз спустилась вниз встретить друзей Хьюго, которые приехали из Лондона. Если бы хоть кто-нибудь меня предупредил. Я убежала бы, спряталась в спальне и, сославшись на болезнь, отказалась бы выйти. Но, вероятно, и тогда ничего бы уже нельзя было изменить.
Леди Стендон опять закрыла лицо руками.
— Но теперь-то вы свободны! — воскликнула Аманда.
— Мне кажется, Грэхем умер, — сказала леди Стендон, внезапно голос ее обрел силу. — А если даже и нет, неужели вы думаете, что мне будет приятно, если он увидит меня такой? Он, наверное, женат, хотя мне невыносима сама мысль об этом. Нет, я не хочу воскрешать прошлое.
Она встала из-за туалетного столика. Вошла экономка и сказала, что из магазина на Бонд-стрит прибыли коробки:
— Кое-что для вас, миледи, остальное для мисс Берк.
— И это еще не все, — устало заметила леди Стендон. — Принесите их сюда, миссис Хевит. Его сиятельство не желает, чтобы я носила траур.
— Вот и хорошо, мисс Шарлотта… я хотела сказать миледи, — поправилась миссис Хевит. — Траур всегда действует угнетающе не только на тех, кто его носит, но и на тех, кто на него смотрит.
— Вот видите, Аманда, нам нужно веселиться, — горько усмехнулась леди Стендон.
Аманда пошла к себе. Платья лежали на кровати. Она с благоговением взглянула на них и подумала, что сказала бы Генриетта при виде такого великолепия. И при одной мысли о сестре Аманда почувствовала тоску по дому. Она живо представила себе, как родители сидят в гостиной и читают, как наверху, в спальне, весело щебечут дети.
Она подошла к окну, обращенному в сад. Тюльпаны покачивались под ласковым весенним ветерком, на деревьях уже появились молодые листочки, воздух был напоен ароматом лилий.
— Я хочу домой.
Аманда произнесла эти слова вслух, но тут же поймала себя на том, что это не совсем так. Больше всего она хочет видеть Питера. Человека, которого встречала всего несколько раз, но который так много уже значил в ее жизни. Это было странно, нелепо, хотя любовь есть любовь.
— Пора одеваться, мисс, — послышался за спиной почтительный голос. — Скоро ужин, а потом вы с ее сиятельством поедете в Карлтон-хаус. Вы увидите принца, мисс, и познакомитесь со многими знаменитыми людьми Лондона. Вам нужно хорошо выглядеть.
— Иду, — глубоко вздохнув, сказала Аманда.
И вдруг вспомнила, как бежала по саду к храму, как Питер ждал ее там. Она бы с радостью променяла грандиозный сегодняшний вечер на самый обыкновенный вчерашний.
Однако, одевшись и взглянув на себя в зеркало, Аманда восхищенно замерла. Она выбрала из всего великолепия купленных нарядов белое атласное платье, украшенное крошечным букетиком незабудок. На голову надела венок тоже из незабудок — он поразительно смотрелся на ее белокурых волосах, на ноги — белые шелковые туфельки с бриллиантовыми застежками.
Платье сидело на ней как влитое. В нем она казалась необыкновенно молоденькой и вместе с тем поразительно элегантной — черта, прежде ей не присущая.
Аманда смущенно вошла в комнату леди Стендон и с удивлением обнаружила, что и ее тоже не узнать. Мрачное черное платье исчезло, его сменило платье бледно-серого цвета, украшенное розовато-голубыми лентами, на плечи наброшено элегантное боа.
Казалось, леди Стендон вместе с трауром сбросила с себя несколько лет. Она стала моложе, счастливее и проще.
— Вы прекрасно выглядите! — воскликнула Аманда.
— Да, платье действительно красивое, — согласилась с ней леди Стендон, впрочем, без особого энтузиазма. — А ваше, моя дорогая, просто очаровательно. В нем вы сумеете, если придется, постоять за себя в Карлтон-хаусе.
Аманда поняла, что леди Стендон намекает на леди Изабеллу. Вошел лакей и доложил, что лорд Ревенскар ждет их. Они спустились в столовую, где Уже собралось немало гостей.