– Выберешься из нашей дыры.
– Ты же ненавидишь летать, – напомнила ей Мел. – Тебя каждый раз тошнит.
– Знаю. Я не так выразилась… – Дайми пыталась подобрать правильные слова. – Слушай, разве тебе никогда… никогда не хотелось просто забраться в самолет и… не знаю… улететь прямо на закат?
Мел недоверчиво посмотрела на подругу.
– И больше не возвращаться?
– Ну… да.
Норт-Бич был для Мел домом, ее жизнью. Нет, она никогда и помыслить не могла о том, чтобы не возвращаться. И ей всегда казалось, что Дайми думает так же.
– Ладно. Так в чем дело?
Дайми взяла со стола стопку писем.
– Как обычно. Вот поступившая почта. Счета и еще счета… если хочешь спросить. Хотя какой толк их вскрывать, если мы до сих пор не можем оплатить счета за прошлый месяц.
– Официально никто не может нам даже слова сказать, пока… – Мел взглянула в настольный календарь. – Завтра десятое. О-о господи!..
– Нам также нужно топливо для заправки, но его не привезут, пока не оплатим их счет.
Дайми нагнулась и зажгла три свечи, стоявшие шеренгой на ее рабочем столе. Звякнули кристаллы на запястьях, качнулись в такт серьги в ушах. Воздух стал наполняться ароматом ванили, соединяясь с запахом ладана, который уже дымился в курильнице за ее спиной.
– От твоих благовоний просыпается голод, – заметила Мел, – а духовка-то не работает.
– От моих благовоний люди согреются и почувствую себя уютно, как дома, – возразила Дайми, разглаживая юбку. – Это очищает карму.
Мел хотела сказать, что не верит ни в карму, ни в судьбу, которую каждый вершит сам, но гул заходившего на посадку самолета положил конец разговору.
– Что-то они рано.
Мел любила всегда и всюду успевать, поэтому на любую встречу являлась рано, но это означало, что сейчас ей придется бежать через весь холл, срывая на ходу запасной оранжевый жилет с крючка, а на бетонке поспешно напяливать его на себя, чтобы встретить самолет.
«Гольфстрим» оказался настоящим красавцем, и ее сердце летчицы сделало кувырок от зависти, когда самолет совершил посадку, легко и уверенно, послушный своему пилоту, несомненно настоящему асу.
Когда двигатель смолк, Мел, поеживаясь от утренней прохлады и ветра, нырнула под брюхо самолета, чтобы надежно закрепить его с помощью швартовочных блоков. Она работала, а мысли ее между тем блуждали. В этом месяце духовка ломалась уже дважды. Нужно бы прицениться к новой. Техникам явно следует устроить еще одну трепку на предмет выполнения обязанностей, особенно непосредственных. Да еще маленькая проблемка с топливом. Нужно найти способ оплатить этот счет побыстрее.
Боже, голова буквально гудела от навалившихся проблем.
Закончив со швартовкой, Мел выпрямилась, похлопала по блестящему боку самолета – просто хотелось к нему прикоснуться – и сдунула прядь, упавшую на лицо. Надо было надеть под комбинезон еще что-нибудь. Оно, конечно, лето, однако утренний ветер с Тихого океана продувал буквально насквозь.
С противоположной стороны фюзеляжа отворилась дверь, появился трап, а через минуту – мускулистые длинные ноги, облаченные в темно-синие брюки и начищенные рабочие ботинки. Все это великолепие дополнялось стройными бедрами и прекрасной формы ягодицами. Мел, не прочь полюбоваться зрелищем, не двигалась с места, в ожидании всего остального. Белая рубашка, закатанные выше локтей рукава и ниже воротничка рубашки – длинные рыжеватые волосы, которыми играл ветер, – не разочаровали.
Да, в ее работе были свои плюсы, и один из них сейчас бил прямо по мягкому месту. Летчики! Но этот казался скорее кинозвездой в роли воздушного аса, однако Мел и не думала переживать по этому поводу. Внутри у нее разгорался настоящий огонь, и она поняла, что краснеет.
Новоприбывший между тем сосредоточил свое внимание на блокноте, который держал в руках, когда нырнул под брюхо самолета, где и очутился нос к носу с Мел. Рыжеватая прядь беспечно упала ему на лоб, глаза прятались за стеклами летных солнцезащитных очков.
Уже в следующе мгновение радужное настроение Мел улетучилось, будто его и не было вовсе. Осталась лишь пустота, приправленная страхом. Нет! Этого не может быть. Прошло столько времени. Как этот тип осмелился показаться ей на глаза?
Он ничем не выдал своего удивления, только приподнял бровь, сдвинув очки на лоб. Зеленые, как морская вода, глаза не спеша обежали ее всю – поношенные рабочие ботинки, грязный комбинезон и непокорную гриву ярко-рыжих волос, которые Мел собирала на макушке, нисколько не заботясь о своей наружности.
– Ну надо же… – услышала она знакомый до боли голос. – Совсем большая девочка. Привет, Мел.