Андрэ Нортон
На крылях магии
Моя благодарность доктору Сюзетте Хейден Элджин, изобретателю лаадана, языка, созданного женщинами и для женщин, за ее разрешение использовать этот язык в романе «Мы, женщины».
Благодарю также Линду Лайпер за легенду, рассказанную Ароне чужаком в главе 13 «Жабы».
Летописец
В нашей древней земле есть места, которые не только радуют глаз своей красотой, но могут послужить и ловушкой для неосторожных. Хотя Лормт (который я, Дуратан, не имеющий родичей, привык считать своим Большим Залом) полон знаний, собранных за бесчисленные годы, мы — те, кто ими интересуются — тем не менее понимаем, что есть тайны, так глубоко затерянные в веках, что их никогда не смогут найти. И если встречается упоминание о них, то следует понять: его значение будет ясно только тем, кто знаком с самой тайной.
Мы живем во времена непрерывных перемен и порой не знаем, что принесет нам следующий день. Когда-то я был военным и должен был мгновенно вскакивать, услышав боевой рог. Сейчас я снова участвую в битвах, но гораздо менее явных. Некоторые из них происходят в освещенной лампой комнате за источенным временем столом, и оружие мое не игольное ружье, а хрупкие свитки пергамента или книги так слежались от времени, что их металлический или деревянный переплет склеил непрочные странички, и необходима величайшая осторожность при обращении с ними. И слишком часто почти невидимые строки на этих страницах оказываются на языке, неведомом в наши дни, и поэтому остаются загадкой даже для тех из нас, кто дольше других участвовал в поисках.
После того как Поворот в южных горах обрушил две наши башни и прилегающие к ним стены, открыв тем самым многочисленные тайные помещения, полные записей, нас словно поглотило море знаний. Мы не успевали переписывать находки и находить для них свободное место. А какие сюрпризы в них скрываются, мы даже предположить не могли.
Есть ученые, которые занимаются поиском по особой, узкой теме, но большинство, особенно престарелые, были просто ошеломлены новым богатством, и часто можно было видеть, как старик подбирал свиток, проглядывал его несколько минут, потом откладывал, чтобы взять другой или книгу, а потом застывал в оцепенении, как ребенок, перед которым слишком много сладостей на пиршественном столе.
Но в этом скрывалась и опасность, и некоторые из нас хорошо это понимали. Нолар, обладавшая даром, но необученная, подтвердила это в своем рассказе о камне Коннард. Нас ожидали и другие необыкновенные открытия, которые предстояло сделать позже.
Но начиналось все не со зловония зла, а скорее с вопроса, который давно интересовал Нолар.
В течение нескольких лет после Поворота весна бывала поздней, а зимы тянулись дольше. Лормт изменился больше, чем просто от неожиданной потери башен и стен. Волшебницы никогда не интересовались тем, что у нас скрыто, и пока они правили в Эсткарпе, мало кто показывался на единственной дороге, которая связывала наше хранилище знаний с внешним миром.
Вокруг нас, но не за нашими стенами, есть небольшие фермы, а дальше начинается кольцо леса. Иногда к нам приезжали торговцы и привозили то немногое, что мы не могли вырастить или сделать сами. В остальном все, что лежало за нашими узкими границами, приобретало очертания легенд и наших ученых просто не интересовало.
Но когда Поворот снес окружающие нас леса, когда река Эс изменила свое течение, мир вокруг нас завертелся и преобразился. Первыми появились беженцы, хотя никто из них у нас не задерживался. За ними последовали искатели особых знаний. Долгое правление волшебниц кончилось, произошли и другие перемены. Заново открыли Эскор, эту старинную сказочную землю, из которой давным-давно пришел народ Древних. Там снова разгорелась война между вновь пробудившимся злом и теми, кто стоял на стороне Света. Мы слышали кое-что о сражениях на этой земле, но много лет не получали никаких подтверждений.
Но зло пришло, и дважды появлялось оно вблизи Лормта. Началась иная битва, в которой я принял участие.
Кемок Трегарт, который доказал ценность того, что хранится в Лормте, часто обращался к нашим записям. Так же поступали и другие, те, кто ясно понимал, что по-старому жить уже не получится, а новый образ жизни нужно создавать с мастерством, какое проявляет оружейник, творя верный меч. Люди приходили и уходили, среди них оказалось много таких, которые понимали, что во времена, когда требуется помощь и совет, разделенным знаниям нет цены.
Так получилось, что запросы внешнего мира, касающиеся прошлого, удовлетворяли Квен, Нолар, я и Морфью, старый ученый, к которому подступиться было легче, чем к другим.
В то же время до нас доходило много рассказов и слухов, которые заставили впервые задуматься о защитниках Лормта. Хаос вынес на поверхность людей без определенных занятий, и они быстро превращались в разбойников. К тому же то, что высвободилось в Эскоре, не всегда оставалось в его границах. Я снова оказался предводителем воинов, моим помощником стал Деррен из Карстена, а под нашей командой — отряд местных парней и немногих отбившихся от прежних сил пограничников. Мы постоянно рассылали разведчиков и часовых в окрестные холмы, хотя суровые зимы спасали нас от набегов.
Я возвращался с первого за весну объезда часовых, когда увидел небольшой участок зелени, сохранившийся от прежнего леса. Воздух был такой ароматный, что я остановил своего пони, разглядывая землю. И увидел маленький кустик. Это растение называется полдень-и-полночь и растет оно только вблизи Лормта. Его головки с девятью лепестками кивали на ветру. Я слез с седла и захромал к растениям. Сорвал четыре стебелька и осторожно повез в Лормт. Я хотел отдать их Нолар как приветствие весны.
Нолар была с Морфью. Лицо у нее казалось очень бледным, если не считать родимого пятна. Из-за этого пятна ее сторонились те, кто слишком туп, чтобы разглядеть за ним благородный и смелый характер девушки.
— Конечно, ее путь к нам был слишком трудным, да и пришла она к нам еще совсем ребенком. К тому же она слишком часто слушала леди Нарет, — входя в кабинет Морфью, я услышал раздражение в голосе Нолар, — которая всегда держалась обособленно. В Ароне много доброго, много быстрой сообразительности, и она любит то, чем занимается. Я надеялась, что врожденные и воспитанные в ней предрассудки, горечь, которую она испытывала все прошлые годы, — все это может рассеяться. Я думаю, что мне она стала бы доверять. Главным образом, вероятно, потому что я женщина. У нас здесь так мало женщин. Поэтому она и стала прислушиваться к Нарет. Не могу иначе представить себе, как такая умная девочка, как Арона, могла поладить с такой высокомерной особой. А теперь Нарет так стара… Ну, я сделаю еще одну попытку, но она, к сожалению, перенимает манеры и взгляд на мир у Нарет…
— Мне кажется, дочь моя, что Арона принадлежит к числу тех, кто не сумел измениться. Она считает, что любые перемены — это измена с ее стороны. В этих стенах много похожих на нее. Но ты ей нравишься. Я видел, как она смотрела на тебя во время одного из наших общих собраний. В ней явно происходит борьба, — медленно проговорил Морфью.
— Но разве кто-нибудь другой держит при себе знания, не допуская к ним других? — возмутилась Нолар. — Я еще раз поговорю с ней, но если она снова скажет, что не желает ничем со мной делиться, только потому что я заодно с Дуратаном!.. — Нолар с такой силой ударила кулаком по столу, что чернильница перед Морфью подскочила.
— А при чем тут Дуратан? — Я положил руку ей на плечо и протянул цветы. Мгновение она смотрела на них, потом рассмеялась, покачивая головой.
— Не пытайся, Дуратан, заставить меня увидеть в ней то, чего нет. Это пустая трата времени. Арона так много может дать нам, и не только сама по себе, так как она умеет вести записи, сберегая прошлое, но и потому, что обладает рукописями одной из деревень фальконеров, знает множество легенд, которые открыли бы для нас немало закрытых дверей. Ты прекрасно знаешь, как это могло бы помочь Горному Соколу! — Она слегка вздохнула. — Я сделала вес, что могла, но попытаюсь опять, проверю, насколько она доверяет мне. Теперь, когда леди Нарет не может больше, причинить всем неприятности, возможно, что-то и изменится.