— Это его время. То же самое произойдет и с нами.
— С нами — да. С Моссом — никогда. Я с трудом мирюсь с этим. Надеюсь и молюсь, что поступаю правильно и говорю то, что нужно сказать.
Душераздирающие признания Билли разрывали сердце Тэда. Надо было бы утешить ее.
— Посмотри на нас. Мы ведем себя, будто все кончено. Мосс никогда не захочет примириться. А мы обязаны принять все как должное, потому что нам ничего другого не остается. Он так и не пришел в себя после гибели Райли. Даже смерть отца на него так не подействовала. Тогда он продал «Коулмэн Эвиэйшн» и посвятил себя тому, что я называю «самолет-мечта». Только им он и занимался последние годы. Он винит себя за смерть сына.
— Помню, как он вернулся из Японии после того, как погиб Райли. Создавалось такое впечатление, будто из него выпустили воздух. Я часто гадала, что там произошло. Я думала, он ездил повидаться с тобой, и никогда не спрашивала, потому что считала, что это было ваше с ним личное дело. Ты мне можешь сказать, о чем он тогда говорил и почему ему вдруг понадобилось лететь в Японию, чтобы встретиться с тобой?
Тэд подумал, что в следующую минуту проглотит язык. Он знал, что когда-нибудь это произойдет. И все-таки он оказался не готов к этому вопросу. Должен ли он солгать? Должен ли сказать правду? Что хуже? Неизвестно. Билли смотрела на него так странно, ожидая ответа.
— Ему нужно было утешение. Такое утешение, какое один мужчина может дать другому. — Распознала ли она ложь в его голосе?
Билли долго не сводила глаз со своего друга. Слова звучали как-то неискренне, но не время добиваться истины. Пусть лжет. Не стоит будить призраки прошлого. Когда-нибудь…
После приготовленного на скорую руку консервированного супа и поджаренных на гриле сандвичей с сыром Сойер, Билли и Тэд уселись перед камином. По радио тихо звучали рождественские песенки и перезвон колоколов. Услышав негромкое постукивание нога об ногу возле двери, Билли встала, чтобы впустить Мосса. Он почти не изменился, только, может быть, чуть похудел да седины в волосах добавилось. Неловкость момента разрядила Сойер, которая вскочила со своего места на полу и спрятала руки за спину.
— Не смотри, дедушка. Я кое-что делаю для тебя к Рождеству, но не успела закончить. Закрой глаза, чтобы я успела спрятать это в моей комнате.
Тэд и Билли громко рассмеялись.
— Что здесь смешного? — спросил Мосс.
— Мы видели, что она мастерит. Надеюсь, ты помнишь, что главное — мысль, идея. Сойер отнюдь не рукодельница.
— Я слышу! — запротестовала девушка. — Но я умею делать исключительный пунш. Ты выпьешь бокал, дедушка?
— Неплохо бы после прогулки по холоду… Скажи, Сойер, не могла бы ты прийти завтра утром в большой дом? На моей чертежной доске есть кое-что — хотелось бы тебе показать.
— Я буду там едва рассветет, дедушка. Вот уже много лет мне не терпится попасть в твой кабинет.
Заявление Сойер, казалось, пришлось Моссу по душе. Широкая улыбка появилась на его лице.
— Твоя бабушка говорит, у тебя хороший средний балл в колледже. Я горжусь тобой, Сойер. Честно говоря, не думал, что ты справишься. Аэронавтика — неподходящая профессия для женщины.
— Я не такая женщина, как все, дедушка. Я из семьи Коулмэнов.
— Да, это верно. И я очень горд.
Не в силах сдержаться, Сойер порывисто обняла деда.
— Я так долго ждала, когда же ты произнесешь эти слова. Я сделала так, как ты всегда говорил, и выбрала самую лучшую цель.
— Да, такая цель стоит того. Поговорим об этом утром. Теперь я хочу, чтобы твоя бабушка рассказала, как идут ее дела. — Он повернулся к Билли. Что заметила она в его глазах? Сожаление? — Моя домоправительница отправилась за покупками и приобрела простыни, все с твоей подписью. Боже, все эти цветочки и китайские пагоды. Когда я пожаловался, она спросила, не предпочитаю ли я Микки Мауса или Снуппи.
После приятного вечера, полного смеха и мечтаний, Мосс сказал, что ему пора в дом, если он хочет проснуться ко времени визита Сойер на рассвете.
— Я не стану тебя мучить, дедушка. Как насчет десяти часов?
— Отлично. Пообщаемся с утра. Кажется, так вы, молодые, выражаетесь, когда хотите поговорить?
— Точно, дедушка, — засмеялась Сойер.
— Ты, сдается мне, тоже набралась ума между делом.
— А также отваги и упорства. Бабушка говорит, что мне нужно обладать этими качествами, а иначе я не смогу стать настоящей Коулмэн.
— Ну, они у тебя есть. А теперь извини меня, Билли, но мне нужно еще закончить кое-какую работу, прежде чем ложиться спать. Тэд, мне хотелось бы кое-что тебе показать, если у тебя есть время.
— Все мое время принадлежит тебе.
Когда дверь за ними закрылась, Сойер поспешила к бабушке и обняла ее.
— Ты слышала, что он сказал? Я едва поверила своим ушам. Он ведь не оттолкнет меня, правда?
Билли с трудом проглотила комок в горле.
— Да… да, я слышала. Разве это не замечательно?
— Он собирается показать мне свой самолет-мечту, да?
— Не стоит строить догадок по поводу твоего дедушки. Как только ты думаешь, что поняла его, он начинает вести себя совершенно не в соответствии со своим характером.
— Как будто он чертит кривую, а потом резко возвращается к квадрату… Ты все еще любишь его, да, бабушка? — Это было сказано так осторожно, так нежно, что Билли оказалась застигнутой врасплох.
— Я всегда буду любить Мосса. — Это правда, осознала она. Часть ее души всегда была преисполнена любви к энергичному человеку, которого она полюбила. Но это не значит, что она не может любить и другого мужчину, испытать разделенную любовь, которая позднее появилась в ее жизни, тогда, когда начинаешь с возрастом понимать и ценить такое чувство. Вечная любовь, выдержавшая все испытания.
— Я всегда любила дедушку, — призналась Сойер. — Он для меня очень много значит. Я знаю, он не привык к девочкам. Райли был его жизнью. Райли попытался однажды объяснить мне это, но я тогда не поняла, что он хотел мне сказать, а теперь понимаю. Это не значит, что он не любит меня или мою мать, а также и тетю Сьюзан. Он никогда не простирал свои мысли дальше идеи иметь сына-наследника. Он не мог понять, что любая из нас может внести свой вклад, участвовать в его работе. В том-то все и дело, бабушка, участвовать в его работе. Дедушка Сет обычно говорил, что женщины должны заниматься домом и заботиться о своих мужчинах. В этом есть своя красота. Я, например, никогда не стану оспаривать тот факт, что мужчины сильнее, физически я имею в виду. Но временами мы оказываемся сильнее. Посмотри, как ты, бабушка, справилась с горем, как смогла пережить смерть Райли. Ты горевала, но не опустила руки. Ты действовала, росла и стала творцом своей жизни, невзирая на обстоятельства. Я нередко слышала, как ты плакала по ночам, когда дедушка наносил тебе удар то с одной, то с другой стороны. Ты знаешь, дядя Тэд тебя любит.
Как похоже на Сойер — говорить об одном, а потом, не прерывая главной мысли, выявить ее суть.
— Да, знаю, — ответила Билли. — Он чудесный человек. Он всегда был прекрасным другом, и не знаю, что бы я делала временами без его поддержки. Я всегда буду ему благодарна.
— Благодарность — это хорошо. Любовь — нечто иное. А она есть. Если хочешь любви, то не бойся протянуть к ней руку.
— Когда придет время, я смогу сделать это… Не слишком ли много разговоров для такого позднего часа?
— Ладно, теперь скажи, как, по-твоему, я должна поступить. Я в твоем распоряжении до конца января.
— Рождество нужно сделать совершенно особенным, насколько это у нас получится. Ужин накануне Рождества и рождественский поздний завтрак — на твоей ответственности. Кто-то должен поставить и украсить елку. Еще нужно сделать кое-какие покупки… Послушай, не похоже, чтобы кто-то из нас хотел спать, так почему бы нам не составить список?