Караваны в те древние времена водили слепые проводники. Тропы в пустыне пропитались верблюжьим духом. Хотя караванный след заносило песком, оставался слабый запах, уловить который могло только чрезвычайно тонкое обоняние слепых проводников. Время от времени они поднимали к лицу горсть песка и по запаху определяли, не сбился ли караван с дороги.
Тропы, пересекавшие мертвые, голые песчаные пустыни, лежали через населенные оазисы, где можно было пополнить запасы воды и пищи. Эти тяжелые, полные опасностей пути, устланные костями погибших людей и верблюдов, не забывались в течение долгих веков. Купцы утверждали, что стоит рискнуть жизнью и пересечь иссохшую, неживую, знойную пустыню; за ней лежит золотая земля; огромные равнины – саванны с большими реками и озерами, густыми лесами и дикими людьми.
Принц расспрашивал также схваченных пиратов и собирал сведения о водах и возможностях плавания вдоль африканского побережья. С собранными сведениями Энрики возвратился домой. У него постепенно созревал замысел посылки судов на юг вдоль западного побережья Африки. Караванный путь от Сеуты через Сахару казался португальцам слишком далеким, опасным, не сулящим успеху.
Вскоре после возвращения из Сеуты принц отказался от нрава наследования престола, покинул двор и поселился в Сагрише, в провинции Алгарви, неподалеку от мыса Сан-Висенти, который на самом юге Португалии вдавался в Атлантический океан. На отвесной скале у берега моря вырос замок, который окружали крепостной вал, арсенал, судоверфь и другие строения; вскоре здесь была оборудована обсерватория и мореходная школа. Здесь принц провел свыше сорока лет, изучая математику и космографию; он наблюдал звездное небо, заботился об обучении капитанов и штурманов, о нанесении на карту всех новых открытий, об улучшении навигационного инструмента. Из воспитанных доном Энрики моряков выросли капитаны и адмиралы португальского флота. Из Сагриша вышли в океан посланные принцем на юг корабли.
У Энрики в Сагрише собирались ученые мужи, историки, которые вели хроники, например, Жуан Лопиш и Гомиш Эанниш Азурара. Наведывались туда к иностранцы – немцы и фламандцы, датчане, генуэзцы и венецианцы, мавры и берберы – хорошие моряки, судостроители, картографы. Всех их ждали приветливость а гостеприимство.
Брат принца Перу в разъездах по Европе собирал книги и карты, и так все новейшие данные о чужих странах вскоре поступали в Сагриш. Фактически здесь зарождалась эпоха великих географических открытий, хотя и не сразу направились в океан грандиозные экспедиции. Вначале предпринимались весьма скромные разведывательные походы к югу вдоль берегов Африки.
По словам историка Азурары, современника Энрики и автора обширной хроники завоеваний, принца побуждали к организации экспедиций следующие мотивы. Во-первых, он жаждал узнать земли по ту сторону Канарских островов и за мысом Бохадор, так как страстно желал послужить богу и королю. Во-вторых, он хотел установить торговые связи с далекими странами, особенно с христианами, которых он надеялся найти где-нибудь на юге, так как эта торговля принесла бы большую пользу Португалии. В-третьих, он хотел выведать, как далеко распространяется в Африке господство мусульман. В-четвертых, принц намеревался разыскать в Африке какого-нибудь христианского правителя, который поддержал бы португальцев в борьбе с неверными.
Этого легендарного правителя – христианского царя священника Иоанна – европейцы искали еще со времен раннего средневековья и в Азии, и в Африке. К XV столетию сложилось убеждение в том, что его страна расположена в Восточной Африке или даже на юге Африки. Найти бы там братьев по вере и с их помощью ударить в тыл арабам и туркам, занявшим выгодные торговые пути с восточными странами! В-пятых, он хотел послать в Африку миссионеров, чтобы спасать души язычников. Хронисты сохранили нам легенду о том, как родилась мысль об этих морских экспедициях. Как-то ночью Энрики ворочался в постели без сна, обдумывая свои планы. Тут он вдруг вскочил на ноги и приказал без промедления снарядить несколько кораблей для плавания к югу вдоль побережья Марокко, Все поразились столь неожиданному решению, но затем подумали, что принца вдохновили силы свыше, словно молнией озарив его разум.