Что делать? Вызвать авиацию? Но ведь гитлеровцы подошли вплотную к городу, непосредственно соприкасаясь с боевыми порядками бригады, обтекали оборону. При таком тесном соприкосновении с противником, когда бой переходил в ожесточенные рукопашные схватки, бомбометание и штурмовка с воздуха могли быть опасны и для нас.
А тем временем соединения 12-й армии активизировались и начали переходить в атаки.
Исходя из оценки сложившейся обстановки, было принято единственно возможное решение вызвать через штаб корпуса поддерживающую авиацию. Вскоре в воздухе, появились бомбардировщики, а затем их сменили штурмовики. Нужно сказать, что славно поработали наши летчики-соколы, особенно штурмовики, которые, действуя на предельно малых высотах, наносили противнику большие потери и прижимали его к земле. За это им большое спасибо".
Франкфуртско-губенская группировка так и не дождалась помощи. Противник, зажатый в железные тиски с земли и с воздуха, лихорадочно метался в лесах юго-восточнее Берлина. Впоследствии взятый в плен командир одного из полков 35-й полицейской дивизии СС на допросе сказал: "Русская авиация не давала нам ни минуты передышки, нельзя было пошевелиться. Я с адъютантом не мог выйти из-под танка, под которым укрылся, и был совершенно лишен возможности управлять боем".
В эти дни в полках часто бывал командир корпуса генерал Рязанов. Он поднимал наш дух, нацеливал на решительные, грамотные в тактическом отношении и вместе с тем расчетливые действия. Советовал в каждой группе иметь ветерана боев, умудренного опытом прицельного бомбометания и противозенитного маневра.
Как и раньше, генерал требовал, чтобы в наземных частях авиаторы имели своих представителей - наводчиков с радиостанциями. У танкистов они, как правило, находились в головной колонне.
Большую помощь в продвижении боевых машин и пехоты оказывала артиллерия. Но как только танкисты вырывались вперед, они лишались артиллерийской поддержки, а своих сил им не хватало для преодоления вр-ажеской обороны в глубине. Вот здесь на помощь и приходили летчики-штурмовики и истребители.
Сверху мы видели общую картину боя, бомбили и штурмовали заранее указанные цели, не зная порой того, что хочет общевойсковой командир. В таком случае значительную роль играли авиационные наводчики. Они направляли штурмовиков на скопление войск противника, на мосты, переправы, туда, где гитлеровцы спешно организовали оборону на промежуточных рубежах.
Завершая фронтовую страду, на редкость тяжелый бой провел на подступах к Берлину Герой Советского Союза майор А. А. Яковицкий. При подходе к цели на группу Яковицкого буквально навалились "мессеры" и "фоккеры", по числу они вдвое превосходили наших "ильюшиных".
К важному объекту можно подойти, только преодолев прикрытие истребителей противника. Майор Яковицкий, моментально сориентировавшись в сложной обстановке, перестроил группу из пеленга в "змейку". Теперь дистанция между нашими самолетами была примерно 250-270 метров. Первые атаки экипажи "илов", благодаря умелому и слаженному взаимопониманию, успешно отбили. Когда истребители подходили к одному штурмовику, сразу же натыкались на губительный огонь соседей.
Воздушный бой длился минут двадцать. Загорелся один фашистский истребитель, второй, третий, четвертый... А майор Яковицкий в соответствии с обстановкой несколько раз менял боевой порядок группы - "ильюшины" то "змейкой" замыкали круг, то опять вытягивались в "змейку", то отражали атаки противника методом "ножниц" пар.
Измотав гитлеровцев, командир повел своих летчиков к намеченной цели...
* * *
Даже этот эпизод красноречиво говорит, насколько вырос тактический кругозор наших командиров, умение четко ориентироваться в самых неблагоприятных ситуациях.
Меня вызвал на КП полковник А. П. Матиков и передал личное приказание генерала Рязанова: поднять шестерку "илов" и любой ценой подавить заслон юго-западнее Берлина.
Низкие тяжелые облака затянули небо. Шли на высоте 250 метров. Тучи расступились, и я от неожиданности чуть не вскрикнул: вижу замаскированные пушки. Около них суетливо бегала прислуга.
- Атакуем, аллюр три креста, батареи, - приказал ведомым. Посамолетно за мной, в атаку, орлы!
Мы бросили машины вниз. На вражеские огневые позиции упали бомбы, прошили зеленоватое поле эрэсами и пулеметными очередями.
Путь танкам был открыт!
Перед сдачей в плен остатков берлинской группировки генерал С. А. Красовский связался с командованием и попросил разрешения сбросить на Берлин 1 Мая красные знамена с надписями в честь героической победы. Сверху дали "добро".
* * *
...В праздничное утро на полевом аэродроме Альтено выстроились все летчики истребительного полка. На правый фланг - гвардейское Знамя с орденами Кутузова и Александра Невского. Командир Александр Филиппович Косс сообщил всем, что полку доверено выполнить еще одно почетное боевое задание.
- Старший лейтенант Новоселов, выйти из строя! - приказал командир.
Начальник политотдела дивизии Герой Советского Союза Виталий Николаевич Буянов вручил Кузьме Новоселову алое полотнище. Большими буквами на нем было написано "Победа", а в левом углу изображены серп и молот.
- От войск 1-го Украинского фронта вам поручается опустить это знамя нашей Родины над поверженным Берлином, - сказал подполковник Буянов.
- Служу Советскому Союзу! - отчеканил старший лейтенант, принимая знамя.
Механики помогли летчику заложить знамя под посадочные щитки. Поднялись в воздух. Самолеты вели дважды Герой Советского Союза Ворожейкин, Герои Советского Союза Буянов, Косс, Тихонов, Ерко, Песков, Мосин замечательные питомцы гвардейского Оршанского полка.
В 12 часов 45 минут самолет К. Новоселова был над рейхстагом - на высоте восемьсот метров. Летчик открыл щитки. Знамя выскользнуло, развернулось и стало медленно опускаться в центр города. Станция наведения с позывными "Залив Булатов" передала: "Знамя вижу отлично. Да здравствует Победа!" Самолеты долго кружили в дымном небе, а с земли неслось мощное "ура!" под гром салютов.