01.11.2010
Большинство
Шаг. И еще. И еще. В такие минуты каждое мгновение становится вечностью.
Десять ступеней до вершины эшафота. Девять. Восемь. Семь.
Да, он преступник и предатель. Да, он повторил бы то же самое вновь.
Где кончается миг и начинается вечность? Шесть. Пять. Четыре.
Где кончается жизнь одних, чтобы жили другие? Три.
От судьбы не сбежать и не скрыться, никуда и нигде. Два.
И в момент собственной смерти можно лишь с благодарностью принять ее. Один.
Умереть, чтобы жить в вечности. Вершина.
Для одних он предатель, для других он герой. И здесь не может быть промежуточных звеньев. Сколько стоит человеческая жизнь, и кто возьмет на себя смелость ее измерить? Кто будет судить о чуждой им судьбе, о которой не имеет ни малейшего представления? Кто превознесет тебя как героя, чтобы позже низвергнуть в бездну проклятий? Кто сделает все это лишь потому, что не может иначе?
Большинство.
Да, он убийца – и спаситель одновременно. Ангел и демон в одном лице.
Жизнь одного – за жизни многих. И здесь не может быть иного выбора.
И именно поэтому он преступник.
Жизнь президента родной страны, почти ввергнувшей мир в ядерный апокалипсис, – не так много, чтобы жил мир.
И именно поэтому он герой.
Бывший верный соратник, однажды осознавший, что собирается сделать главенствующий над ним. И выбравший самый радикальный способ остановить разворачивающееся безумие – потому что иные меры уже не способны были помочь.
И именно поэтому он предатель.
Убийцы убийц – ангелы возмездия? Палачи палачей? Преступники? Никто не даст ему ответа.
Военный трибунал – и простое большинство голосов, решавшее его судьбу. Сорок девять против пятидесяти одного.
И именно поэтому сегодня он умрет. Так решило большинство.
Жизнь и смерть… смерть и жизнь. И здесь не может быть промежуточных звеньев.
Но только не для большинства.
Вершина.
Вот они, внизу перед ним – весь Консулат. Вся сотня судей человеческих. Преступники и герои. Убийцы убийц. Удивительно маленькие и смешные с этой самой вершины.
Кончается ли жизнь, чтобы уступить место Вечности, или смерть – лишь ее продолжение? Настал миг узнать это.
Веревка вокруг шеи – не самая достойная из смертей. Но для героев выбирать не приходится. Как и для убийц.
Слепящее глаза солнце… выше, выше… такие маленькие с этой вершины…
Удар – и почва уходит из-под ног. Пусть будет так. Так решило большинство. Вспышка света перед гаснущими глазами. Всего лишь мгновение.
Лишь одно мгновение.
И – Вечность.
08.02.2010
Бухгалтерия
Артем Сергеевич был в этот знаменательный день, как это обычно принято говорить, в духе. Собственно говоря, он, этот его донельзя утомившийся пятидесятилетней жизнью дух, в настоящий момент как раз и парил над безмолвно лежащим в кровати телом, выполняя такие воздушные пируэты, которым бы позавидовали лучшие каскадеры и акробаты мира. Тело же, в свою очередь, не подавало ни малейших признаков того, что обычно и принято считать единожды данной человеку жизнью. А как только не пытался привести его в чувства дух Артема Сергеевича! Дело дошло даже до оплеух и апперкотов – а все бестолку.
«Я что, умер?» – размышлял про себя кружащий над телом дух. «Тихо-мирно, никого не трогая и заранее не предупреждая, скончался себе во сне? И вот ради чего все это было, хотел бы я тогда знать? И куда мне, собственно говоря, теперь двигаться дальше то?»
Что ни говори, а не легко осознание того, что ты все еще жив при уже бездыханном теле, и не всякому Артему Сергеевичу оно под силу. Проделав еще несколько десятков сальто и окончательно убедившись в том, что он действительно немного не в себе – по крайней мере, не в привычном для себя себе, – дух Артема Сергеевича молча сел на край кровати рядом со своим прошлым вместилищем и задумался.
«Ради чего я жил – и ради кого я умер? В чем был смысл этой, так внезапно закончившейся жизни, если вдруг выяснилось, что она была совсем даже и не единственной? Что есть жизнь – и зачем нужна смерть, в конце концов? Куда я попал – и что мне теперь делать?» – эти и множество других подобных оным вопросов витало внутри сознания бестелесного Артема Сергеевича, и отсутствие внятных ответов на них вынуждало его дух становиться все более не в духе.
От этих грустных послежизненных размышлений его оторвало чье-то легкое покашливание за спиной. От неожиданности дух Артема Сергеевича сделал очередное воздушное сальто, развернувшись в сторону источника звука. Прямо перед ним стоял красивого вида – возможно, даже такого, каким казался себе сам Артем Сергеевич каких-нибудь тридцать телесных лет тому назад – молодой человек с белоснежными крыльями за спиной.