Что ж поделать, не задался у Антона Павловича этот прискорбный день. Он так давил в педаль газа, стараясь по пути в бутик избавиться от тысячи досадных мыслей, назойливо впивающихся в его бурлящий ум, что не заметил, как давно вышел за границу разрешенных в городской среде шестидесяти километров в час. А, может быть, просто этот последний час стал для него подобно растянувшемуся на одну маленькую персональную вечность?
Бензовоз выехал на поперечную полосу совершенно неожиданно. Хотя, не исключено, впрочем, что он, как и его подвыпивший после недавней ссоры с женой водитель Василий Иванович наряду с Антоном Павловичем и уже упомянутой нами Джессикой давно ждали своего года, дня, часа, минуты и даже секунды этой самой роковой встречи? Увы, ответ на этот непростой вопрос сокрыт от нас в далеких информационных архивах мироздания, и мы не в силах удовлетворить это возможное любопытство наших верных читателей. Как бы то ни было, но в тот момент, когда Антон Павлович и Василий Иванович синхронно вдавили по тормозам, а Джессика пронзительно закричала, невидимые им стрелки часов на мгновение остановились, как будто навечно запечатлевая в памяти мира это самое мгновение, а затем секундная их стрелка сделала свое последнее «так!» и замерла. Черный тонированный джип влетел в середину бензовоза на такой скорости, что опрокинул его на бок – а последовавший взрыв заглушил даже предсмертный крик Джессики.
Ударная волна отбросила две двигавшиеся невдалеке машины и трех пешеходов, не нанеся им при этом существенных повреждений, – ведь это были еще не их год, день, час, минута и секунда. Огромный огненный гриб вспыхнул над местом трагедии – а затем все потонуло в реве бушующего пламени…
* * *
Антон Павлович открыл глаза, жадно вбирая своими легкими осенний воздух, сочившийся сейчас наряду с солнечными лучами через приоткрытое окно его спальной. Он медленно протер кулаками глаза, стремясь избавиться от недавнего кошмарного наваждения, и сел на краешек кровати. «Приснится же такое!» – еще не до конца придя в нового себя, думал он. «Аферы, разводы, любовницы, автокатастрофы какие-то… чего только наш ум не способен себе создать! Ну, ничего – главное, что все это было не по-настоящему, всего лишь сон, обычный жизненный сон…»
Так, продолжая успокаивать сам себя, Антон Павлович собирался на работу. Уже позавтракав, уже надев малиновый пиджак и сев в припаркованный у дома черный тонированный джип, уже готовый к новым трудовым честным и не очень чтобы подвигам, он внезапно поймал себя на мысли, что во дворе его многоэтажки стало как-то необычно безлюдно – ни машин, ни пешеходов, ни даже какой-нибудь бездомной собаки, которые тут, впрочем, итак практически не водились. «Выходной сегодня, чтоли?» – мелькнула запоздалая мысль в еще слегка сонном мозгу Антона Павловича. «Точно, выходной! Я же не далее как вчера наконец-то развелся со своей глупой супругой и сегодня как раз собирался отметить этот момент в баре с друзьями!» – вспомнил он. «Все из-за дурацкого сна! Совсем с ним уже из жизни выжил!» Повторно окинув взором пустующий двор своего дома и еще раз удивленно хмыкнув про себя, он ударил ногами по педалям и выехал за дворовые ворота.
Редкие пешеходы на улицах совершенно не вписывались в общую картину многолюдной столицы – они, слегка ссутулившись, передвигались по улицам неспешной походкой и, казалось, совершенно не смотрели друг на друга. Никакого ажиотажа, никакой деловой сутолоки и спешки, столь привычной для москвичей… казалось, что город вымер – или же массово переселился в одно непостижимое мгновение за многострадальный МКАД.