Эльза Власовна, как назло, не отвечала на звонок. И Нинка промучилась до самого утра, пока на звонок ответила дама, управляющая теткиным домом, заявив, что хозяйка еще изволит почивать и проснется не скоро. И Журавль терпела до обеда, поняв, что не отступится от этого источника получить деньги. Она позвонила вновь. Одна из девушек, убирающихся у тети, сказала, что та изволит прогуливаться и попросила перезвонить вечером. Нинка ангельским голоском сказала, что обязательно перезвонит, а после того, как связь прервалась, крепко выругалась, но поделать она ничего не могла, а потому вновь заняла выжидательную позицию.
Отец дома так и не появлялся – оставался в офисе, и мать поехала отвозить ему чистую одежду и обед. Ирка ходила по дому злая и угрюмая, с тоской поглядывая на бар, однако Софья Павловна предусмотрительно убрала оттуда все бутылки. Сергей не выходил из комнаты, погрузившись в виртуальную реальность. Обстановочка дома была угнетающей. Нина хотела занять свои мысли и время чтением серьезной литературы и пыталась вникнуть в книгу из нечитаной, но богатой отцовской библиотеки «Сто лет одиночества» – очень уж ей понравилось название. Получалось плохо.
– А я теперь жалею, что не вышла замуж раньше. За того же Игоря Васильевича, – сказала Ниночке старшая сестра, зайдя в ее комнату и сев прямо на письменный стол. – Он мне прошлым летом предлагал… Подарил кольцо на яхте. На закате. Так романтично было. А я его послала. А он недавно новый бизнес в Штатах открыл. Успешный.
Нина подняла на Ирку злой взгляд. Слушать бредни сестрички ей не хотелось. У нее на уме в последнее время было лишь удачное замужество. Нинку это раздражало.
– Если бы я заранее вышла за обеспеченного мужика, пока была возможность, я бы сейчас не осталась ни с чем, – с горечью продолжала Ирка.
– Надо было выходить, – отрезала Нина.
– Кто знал, что папа разорится, – вздохнула Ирина.
– Хватит ныть! – рявкнула на нее сестра. – Что ты заладила со своим замужеством, как курица? Скоро кудахтать начнешь, черт возьми.
– Никакой от тебя поддержки! Эгоистка! – вскочила Ирка и вышла из комнаты. Нинка вслед ей пробурчала ругательство и попыталась вновь погрузиться в книгу великого Маркеса.
Когда девушке удалось-таки связаться с Эльзой Власовной, прошли почти сутки после того, как Ниночка решилась на эту авантюру. И не сказать, что голос тетушки был счастливым. Скорее недовольно-высокомерным.
– Что нужно, двуличная моя племянница? – услышала, в конце всех мытарств Ниночка по телефону.
– Я не хотела вас беспокоить… – смиренно произнесла та.
– Побеспокоила же, – хмыкнула пожилая родственница. – У меня мало времени перед игрой в преферанс с соседними клушами и старыми болванами. Говори живее, что хотела?
Ниночка выдохнула, собрала в кулак всю свою гордость и продолжила все тем же добрым участливым голоском:
– Мне так неловко, тетя… Вы звонили в тот раз, а я так грубо ответила вам… Перебрала с вином и была не в себе… И так стыдно стало… Так совестно, что я обидела вас.
– Не знала, что у Вити дочь-алкоголичка, – насмешливо сказала Эльза Власовна.
– Нет, тетя, что вы. Я пью алкоголь крайне редко. А в тот раз действительно перебрала на празднике и отвечала неподобающе, – покаялась девушка, крепко сжимая телефон пальцами.
– Да ты не только отвечаешь, ты живешь неподобающе, – заметила тетушка. – Непозволительное поведение для юной девушки.
Она словно издевалась.
Ниночка закусила губу.
– Простите, – вновь смиренно сказала она. – Так стыдно…
– Актриса недоразвитого театра, – явно веселилась Эльза Власовна. – Я ведь вижу тебя насквозь. Что хочешь? Говори без пошлых расшаркиваний. Прямо.
– Вы говорили про наследство… – тихо сказала Нина, вдруг почувствовав себя совсем без сил. То ли бессонная ночь дала знать о себе, то ли жар от плавящейся гордости одолевал. Она никогда не думала, что будет что-либо и у кого-либо вымаливать. Тем более у проклятой жабы, которая так наломала ее с наследством.
– Наконец, родила, – гаркнула, аки ворона, Эльза Власовна и велела беспрекословным тоном: – Приходи. Завтра в восемь. Без опозданий.
– Вы же спите до полудня, – вспомнила Нинка слова домоправительницы, бравшей утром трубку.
– Не спорить, – мрачно велела ей тетка. – Опоздаешь хоть на минуту – пеняй на себя. У меня нет времени на зажравшихся девиц без мозгов.
На этом добрая родственница сбросила вызов, оставив Ниночку в душевном волнении. Хотелось задушить старую противную курицу, и обозленная до крайности девушка почти наяву видела, как та трепыхается в ее смертельных объятиях, суча ножками и разевая рот в немом крике. Только ничего поделать Нина не могла, и долго стояла в ванной комнате, держа руки под холодной водой, чтобы ничего ими не разбить.