Лорд Квльп встал на дыбы, что-то громко выкрикнул на своем родном языке, опустился на пол и с крейсерской скоростью уполз из номера. Зут растерянно шагнул за ним.
— Мой господин. Я… Ах…
Леди Досвидерн сжала его запястье.
— Я его никогда не видела таким расстроенным. Я должна пойти за ним.
Разум Зута бился в агонии отчаяния. Он погубил репутацию леди Досвидерн, разрушил ее брак, ее мечты о счастье.
— Понимаю, — обреченно пробормотал он.
Леди Досвидерн бросилась в гардеробную, нажала клавишу на сервисном пульте и крикнула, чтобы ей немедленно прислали робота-гувернантку.
«Кошмар, — думал Зут. — Просто кошмар. Как мне искупить свою вину?!»
Камисс крепко спала. Ее ноги, покрытые пятнышками биопластыря, покоились на подушке. Пистолет висел на крючке в прихожей. Жакет официантки, разорванный под мышкой, валялся на полу. Абсолютный Уровень отменили. И Камисс извлекала из этой отмены максимум удовольствия.
Пока робот затягивал шнуровку на костюме Майджстраля, тот искоса поглядывал на экран телевизора. По станционному каналу шла пьеса — старомодный фарс. В той сцене, что показывали сейчас, любовница милорда, переодетая горничной, пряталась в углу за ширмой эпохи Монтийи, а дочь милорда со своим поклонником лежали под кроватью. Нынешний любовник миледи затаился в шкафу, а капитан флота, питающий надежды стать ее следующим любовником, свернулся калачиком в чемодане. Частный сыщик, оседлав бешено раскачивающуюся люстру, делал заметки в блокноте.
Решительным голосом Майджстраль приказал телевизору выключиться. «Одно дело, — подумал он, — когда твоей жизни грозит превращение в фарс, но совсем другое — когда тебе об этом напоминают».
Робот леди Досвидерн зашнуровывал костюм Зута, а у того кружилась голова, и чувствовал он себя, мягко говоря, неважно. «Осужден! — думал он. — Проклят!» Лорд Квльп умчался, не обратив никакого внимания на его протесты, а леди Досвидерн, одевшись как подобает, бросилась следом за супругом. Зут не только скомпрометировал даму — он скомпрометировал дипломатическую миссию. Последствия этого могли быть поистине непредсказуемы.
Зут выбежал в коридор. Что-то стукнуло его по лбу, и он, покачнувшись, чуть не сбил с ног Киоко Асперсон. Зут протянул ей руку, чтобы поддержать ее, и тут еще одна беспечная информационная сфера ударила его по макушке.
— Простите меня, пожалуйста, мисс Асперсон, — стал извиняться Зут. — Я вас не заметил. Извините меня, прошу вас.
Киоко внимательно смотрела на Зута. Информационные сферы выстраивались в боевой порядок. Кончики ушей репортерши от любопытства наклонились вперед.
— У вас такой растерянный вид, — отметила она.
— Мне так неловко. Как только я мог так налететь на вас.
— О… — Серебристая линза уставилась на Зута, словно пустая глазница лика Судьбы. — Я прощаю вас за эту неловкость, Зут. Леди Досвидерн — такая дама, что немудрено голову потерять.
Зут таращился на репортершу. Сознание собственной вины снедало его, но он постарался взять себя в руки.
— Леди Досвидерн? — хрипло и визгливо переспросил он, прочистил горло и спросил потише: — Что вы имеете в виду?
Киоко недоверчиво усмехнулась:
— Вы выходите из ее номера после полудня, в коридоре у двери стоит тележка с завтраком на двоих, и одеты вы так же, как на ночном балу. Вы уж меня простите, если я выскажу такое предположение, что она развлекала вас последние десять — двенадцать часов.
Зута охватила паника. Все случившееся уже становилось достоянием публики. Нужно было как-то сгладить ситуацию, хотя бы ради леди Досвидерн.
— Да, — кивнул он и вымученно усмехнулся. — Я очень развлекся в обществе леди Досвидерн и ее супруга. Признаться, потерял счет времени.
— Супруг леди Досвидерн? Я не ослышалась?
Глаза Киоко чуть не выскочили из орбит.
— Да. — Зут навострил уши, дабы продемонстрировать изумление. — А вы не знали?
Он понимал, что мимика предает его, что мышцы лица подергиваются и не желают слушаться.
— Боюсь, эти сведения прошли мимо моих осведомителей. Значит, она замужем за лордом Квльпом?
— Да, и они очень счастливы. Такая преданная пара, это так необычно, и все-таки… — Зут запнулся, не сумев подобрать нужного слова. — Необычно, — повторил он и испуганно улыбнулся. — Простите, мисс Асперсон. — Зут обнюхал уши репортерши. — Меня ждет завтрак… то есть я хотел сказать — неотложное дело.
— Ну, конечно, Зут. Как… интересно. Надеюсь, мы сумеем встретиться попозже, и тогда вы расскажете мне, о чем вы до полудня разговаривали с дроми.
Герцогиня Боннская сидела у себя в номере, наслаждаясь утренним кофе и собственным триумфом. Она думала о том, что через несколько минут после полуночи выкупит «Крылышко». Об этом она не скажет никому, будет хранить эту тайну несколько месяцев, пока не наденет «Крылышко» снова, и уж тогда по совершенно особому случаю — в день Особого События. Она в мыслях произносила эти слова, словно они написаны с большой буквы.
Роберта улыбнулась и отпила кофе. О, Особое Событие станет настоящим сюрпризом, пожалуй, еще более сенсационным, чем ее дебютный бал.
В дверь номера кто-то постучал, прислуга бросилась открывать. Роберта, расстроенная тем, что суматоха прервала ее размышления, чуть повернула голову. Шум нарастал. Герцогиня нахмурилась, и тут дверь распахнулась и в номер ворвался лорд Квльп. Роберта встала, гадая, как ей быть — испугаться или оскорбиться. Однако ни тому, ни другому чувству не было дано проявиться на фоне чудовищного зловония, распространяемого лордом. Герцогиня хотела было прикрыть рот ладонью, но, вспомнив о хороших манерах, опустила руку.
— Прошу прощения, ваша милость! — Служанка герцогини, Ковинн, застыла в дверях и развела руками. — Его превосходительство так… настаивал.
— Вмешательство! — свирепо провозгласил лорд Квльп. — Тревога!
Роберта взяла себя в руки.
— Хорошо, Ковинн. Можешь идти. Кофе, мой господин? — немного гнусаво проговорила Роберта, обращаясь к лорду Квльпу.
— Ах… — только и успела вымолвить Ковинн, и ее оттолкнули. Это была леди Досвидерн — растерянная, теребящая шнуровку на своем жакете.
— Прошу извинить меня, ваша милость, — задыхаясь, проговорила она. — Я подумала, что…
— Вы и его превосходительство — всегда мои желанные гости, — сказала Роберта так, словно подобное происходило с ней каждый день. У нее уже глаза выпучились от вони. — Но, может быть, вы знаете, почему…
— Боюсь, что нет, ваша милость.
Лорд Квльп метался. Он выкрикнул что-то на родном языке. Из-за того, как агрессивно звучала его речь, Роберта невольно сделала шаг назад.
— Унижение! — перевела леди Досвидерн испуганным голосом. — Разве время Обмана не миновало? (И снова гулкие, угрожающие звуки.) — Разве предложенных Товаров недостаточно?
Похожее на слизня тело содрогнулось в конвульсиях. Что-то перелетело через комнату и шлепнулось на стул. Это, как увидела Роберта, был очередной круглый комок, вроде тех, которые лорд Квльп уже выплевывал в ее присутствии.
А лорд продолжал ругаться, булькая по-дромийски. Глаза на концах стебельков угрожающе раскачивались.
— Товары предложены трижды! Если унижение будет нарастать, потребуется прекращение существования! Можно ли хотя бы удостоиться взгляда на Сокровище, на Око Средоточия Бытия, на Совершенную Слезу?
— Слезу? — ошарашенно переспросила Роберта. У нее самой уже на глаза набежали слезы из-за этой непрерывной газовой атаки. Фразы, выкрикиваемые лордом Квльпом, метались в сознании герцогини. Наконец они выстроились в линию, и ее осенило: она поняла, чего все это время добивался лорд Квльп. — «Эльтдаунское Крылышко»? — радостно спросила она. — Вы хотите его купить?
— Да! Да! Да! — сгорая от нетерпения, прокричал лорд Квльп. Его Высокопарный Хозалихский в переводе леди Досвидерн звучал не слишком верно с точки зрения синтаксиса: предложения не сочетались одно с другим в плане подтекста, но значение их было понятно.
— Я бы с радостью показала вам «Крылышко», ваше превосходительство, — сказала Роберта, — но… боюсь, что его похитили.
Ответная реакция лорда Квльпа не на шутку напугала Роберту. Он застонал, как от боли, повалился на бок, заметался, дернулся, толкнул стул, и тот, пролетев через всю комнату, с оглушительным грохотом упал на пол. Роберта закрыла уши руками.