В действительности на данный момент я практически ничего не помню об отце. Со временем человек будто выцветает в вашей памяти. К сожалению, это не мешает ранам гноиться и проникать глубоко под кожу.
- Настоящий повар здесь - это Айрис, - говорю я. - Она словно пятое поколение мексиканско-американского слияния, и ее семья владеет тем обалденным рестораном в Таксоне.
Дрю наблюдает за мной, пока я переворачиваю яйца.
- Что случилось с твоим отцом? - он произносит это тихо. Потому что как никто другой знает, что мой ответ может быть крайне нехорошим.
Верно? Я стала довольно нечувствительна ко всему, что связано с отцом. Ну, до тех пор, пока не приходиться об этом говорить. В горле появляется знакомый ком боли. Я игнорирую его и пожимаю плечами.
- Уехал, когда мне было семь.
Бэйлор смотрит на меня. А я концентрируюсь на разбрасывании сыра по полуготовым яйцам и переворачивании всего омлета целиком.
- Смотри, - говорю я, - через минутку у нас будет фриттата.
Мой голос полон притворного энтузиазма, но в тоже время довольно неровный. Мне вообще не следовало говорить. Не следовало готовить для него. Это всего лишь интрижка, а не какая-то послешкольная откровенность. Но уже слишком поздно. Дрю все еще наблюдает за мной, понимающим взглядом.
- Почему он уехал? - мягко спрашивает Бэйлор.
Я вытягиваю две тарелки и вилки.
- Это хреновая история.
- Я рассказал тебе свою хреновую историю, - он ставит тарелки и кладет вилки на стол, одну возле другой. - К тому же, я отлично умею слушать.
Хотя его задача состоит в отдачи приказов и быстром мышлении, есть что-то успокаивающее в поведении этого парня и уверенной силе, от чего мне хочется открыться перед ним.
- Когда мне было семь, - говорю я, - мой отец сказал матери, что он не может справиться с отцовством, что я была для него слишком большой обузой, вечно плачущей и требующей внимания, - моя улыбка практически незаметна, словно вот-вот исчезнет вовсе. - Это его слова.
Я поворачиваюсь и снимаю с плиты нашу фриттату, ставя ее остывать. Она золотисто-коричневого цвета с пузырьками сыра. Я беру нож и разрезаю ее на кусочки.
- Так что он вернулся в Ирландию, а моя мама в одиночку растила меня.
Иногда я гадаю, остался ли бы мой отец с мамой, если бы я не умоляла его не уезжать. Ведь я умоляла. И от этого он выглядел расстроенным. После его отъезда я свернулась в калачик и лежала под кроватью. И моя мать поступила почти что так же. Вот только она еще и плакала. А я нет. Я бы не позволила себе это.
Теплая рука накрывает мою кисть, и я успокаиваюсь. Аккуратно, Бэйлор забирает у меня нож, а затем кладет руку мне на затылок.
- Ты права, - говорит он. - Это хреновая история. И твой отец глупый, недостойный мудак.
Я опускаю взгляд в пол.
- Что? Не скажешь ничего в роде "тебе лучше без него"?
Большой палец Бэйлора гладит меня по шее, вдоль роста волос.
- Ты и так это знаешь.
- Ага, знаю, - я поступаю рискованно, поднимая взгляд на Дрю. Выражение его лица крайне серьезное, словно это он ранил меня, тогда как он - тот, кто остался вообще без семьи. Что-то глубоко внутри моего сердца сжимается.
Нежные прикосновения к моей шее не прекращаются, а голос Дрю становится ниже и нежнее.
- Некоторые люди никогда не поймут данный им жизнью дар, - легонько сжимая мой затылок, он притягивает меня ближе к своему теплу. - А некоторые люди ждут всю жизнь, чтобы кого-то полюбить.
Во мне нарастает головокружительное, удушливое ощущение. Я хочу докопаться внутрь самой себя и позволить Дрю забрать мою боль. Он сильный, возможно, Бэйлор сможет выдержать ее. Это странно, но я хочу притянуть его ближе и держать, словно это он мучается. Я не понимаю собственных порывов. Это нелегко и невесело. Чувства захватывают меня. Это сильная и безжалостная атака на мои эмоции.
Когда наши взгляды встречаются, веки Бэйлора закрываются, а голова опускается ближе ко мне. Мои губы приоткрываются и пульсируют от потребности в его прикосновении. Я хочу ощутить его вкус, втянуть в себя его дыхание и позволить ему наполнить мои легкие.
Его шепот касается моих щек.
- Анна...
И тут входная дверь открывается, а я в миг отпрыгиваю от парня, чуть не сбивая чертову фриттату со стола. Дрю тянется рукой, пытаясь помочь мне устоять на ногах, но я уже поворачиваюсь к Айрис, как раз в тот момент, когда она входит в квартиру.
Моя подруга останавливается, замечая нас, и Джордж, следовавший за ней, врезается в ее спину.
- Черт, женщина, не так резко, - внезапно он прекращает говорить, и оба мои друга глазеют на Дрю.
Чудесно. С Айрис я могла бы справиться. Но Джордж - совсем другое дело. И по огонькам, поблескивающим в его глазах, знаю, что мне придется поплатиться за все это. Он нараспев произносит:
- Эй, Бэйлор. Сказал бы, что ты последний человек, которого я ожидал увидеть на кухне Анны, но это было бы ложью.
Дрю приподнимает бровь, глядя на меня, а я смотрю на Джорджа, который просто улыбается и входит на кухню, протягивая руку Дрю.
- Джордж Круз.
Они обмениваются крепким рукопожатием, как обычно делают парни, проверяя силу друг друга, и я закатываю глаза.
- А это Айрис, - говорю я за свою подругу, которая все еще стоит посреди гостиной, улыбаясь как Чеширский кот.
Дрю протягивает ей руку.
- Соседка с отличным вкусом на вечеринки.
И Айрис, блин, смеется. Боже, это слишком странно. Бэйлор такой большой на этой кухне, его тело возвышается над всеми нами.
- О, эй, это же еда? - Джордж словно шимпанзе тянется к омлету, и я шлепаю его по руке. Он отдергивает ее, прижимая к груди. - Ауч, женщина! Поделись со мной любовью, а?
- Приготовь себе сам, - я беру большой кусок фриттаты и кладу на тарелку Дрю. - Ешь, - говорю я ему.
Но Джордж даже не собирается прекращать ныть.
- Но я тоже голоден. Почему он получает что-то, тогда как я нет?
Айрис прокашливается в кулак, от чего краснеет.
- И тебе об этом нужно спрашивать?
Дрю смеется, хотя его щеки тоже краснеют. Однако он не глуп и сразу сует свою еду в рот.
Джордж же надувает губы.
- Серьезно, Банана? Не дашь мне еды?
Дрю откидывает голову назад и широко улыбается.
- Банана?
- Да, - Айрис берет себе йогурт. - Анна Банана.
- Ее мать так называла, - вставляет услужливо Джордж. – Знаешь стишок: Анна жадно ест старый испорченный банан, закрывшись в своем шкафу...
Я даю ему подзатыльник.
- О, черт!
Беря нож, я отрезаю маленький кусочек от остывающей половинки фриттаты, беря ее себе, остальное отдавая Джорджу, потому что он та еще задница.
- Просто забирай свои, добытые нечестным путем дары, и проваливай.
Он издает счастливый звук и крадет мою вилку.
Дрю внимательно наблюдает за всем этим, и его улыбка становится от уха до уха, а в глазах появляются тени.
- Итак, вы хорошо знаете Анну.
Ну вот я и попалась.
Айрис не унимается.
- Мы неразлучны с первого курса.
- Соседи, - говорит Джордж с набитым ртом.
Брови Дрю приподымаются.
- Вы все?
- До тех пор пока Джордж не съехал в прошлом году, чтобы "сбежать от перебора эстрогена", - Айрис корчит рожу. - Это его слова, не мои.
Джордж кивает, соглашаясь, а на его лице появляется надменное выражение.
- Мужчина может вынести только определенное количество женских штучек в своей ванной, и когда их становится больше, приходит время убегать.
- У меня была своя собственная ванна, ты лох, - говорю я.
- Да. И ты меня кормишь. Сейчас я гадаю, почему же я съехал, - быстро, как молния, Джордж наклоняется вперед и оставляет поцелуй у меня на щеке. Он достает Дрю, наблюдая, взволнуют ли того подобные жесты внимания.