- Так, предполагаю, тебе нравятся парни в стиле эмо, - он немного поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом. И вот оно, это тихое, похотливое жужжание внутри меня, которое накатывает всякий раз, когда его глаза смотрят на меня с этой чертовой супер силой, будто у них есть прямая связь с моей киской. Кровать скрипит под Бэйлором, когда он перекатывается на бок. Он просовывает руку под голову, так что сейчас я могу видеть его лицо.
Его голос тягучий, более глубокий и тихий, словно Бэйлор тоже ощущает это внутреннее жужжание.
- Парни, которые одеваются в черное и выдергивают половину струн на гитаре, лишь бы показать всю глубину своей душевной муки.
У меня в комнате есть гитара. Акустика Гибсон, доставшаяся мне от мамы на восемнадцатый день рождения. Я заметила, что Дрю взглянул на нее, когда входил в комнату.
- Возможно я та, кто выдергивает половину струн на гитаре.
Бэйлор лениво усмехается, и линии его губ становятся более выразительными. В его глазах плещется понимание, словно парень может читать мои мысли. И быть может ему и правда это под силу. Потому что дальше он говорит:
- Спорим, ты расстроишься, если не сможешь сыграть песню целиком.
Я бросаю на него сердитый взгляд, но на самом деле не могу злиться. В конце концов, он прав. Я так сильно хочу сыграть, но сейчас нахожусь в неподходящем для этого состоянии. Мои пальцы словно пьяные мальчики из студенческого братства, спотыкаются друг о дружку. Позор.
- Это так.
И словно награждая меня за честность, он улыбается еще шире. Эта улыбка. От нее у меня перехватывает дыхание. И когда я наконец могу вдохнуть снова, то дышу слишком быстро и поверхностно. Его золотистые глаза опускают свой взор к моей, вздымающейся и опадающей от внезапного волнения груди, а в выражении лица Дрю появляется серьезность, практически строгость, словно он собирается сделать что-то порочное и нечестивое. И от этого я возбуждаюсь. Уверена, он мог бы сейчас укусить меня, и мне бы понравилось.
Но Дрю просто медленно рассматривает мое тело. Румянец покрывает его скулы, и хоть его голос и становится немного резче, парень все еще себя контролирует. Ублюдок.
- Я могу сыграть, - говорит он. Это не хвастовство. Это заявление.
- Ты? На гитаре? - скептицизм так и слышится в моих словах.
Он усмехается.
- Я. Большой тупой спортсмен, - он говорит это насмешливо, но не сердито. Словно знает, что большинство людей считают спортсменов тупыми, но лично его это не задевает.
- Я не думаю, что ты тупой, - выпаливаю я. И мои слова столь близки к комплименту, а я никогда еще не делала Дрю комплиментов. И мы оба это знаем.
Он успокаивается. А затем его огромное тело, все эти нереальных размеров мускулы наклоняются ко мне, зависая в нескольких дюймах так близко, что я ощущаю жар его дыхания на своей щеке, когда Бэйлор шепчет:
- Я тоже не думаю, что ты тупая.
После чего Дрю быстро и легко покидает кровать и идет за гитарой.
Я сажусь, сгибая ноги по-турецки, а он присаживается на мой стул у кровати и начинает бренчать, настраивая струны гитары. В его руках она выглядит гармонично и хорошо. Нет, он не безумно худой и не носит обтягивающих джинс - только идея об этом вызывает у меня желание рассмеяться; Дрю Бэйлор был рожден для Levis с заниженной талией и футболок, обтягивающих определенные мышцы его прекрасного тела. Но он держит Гибсон с неким авторитетом.
- Мама говорила, что я не могу просто быть спортсменом. Так что если я хотел и дальше продолжать играть в футбол, то должен был параллельно учиться игре на музыкальном инструменте.
- Какое жестокое отношение к ребенку, - дразню я.
- Это был слоган моего протеста.
Когда он располагает гитару поудобнее у себя на коленях, то начинает играть. Мелодия сложная и знакомая. Мне требуется минутка, чтобы вспомнить ее. Norwegian Wood.
- Моя мама, - говорит он, играя, при этом его внимание приковано к струнам, - может и одевалась как Мадонна, но она до безумия любила Битлз.
Он играет, и на моем лице разливается румянец. В конце концов это песня о женщине, использующей мужчину для секса. Выбрал ли он ее специально для меня? Или просто чтобы показать свои навыки игры на гитаре? Я не собираюсь спрашивать, и вскоре мелодия заканчивается. Его взгляд встречается с моим, и в глазах Дрю плещется игривость. - Или может устроим старое доброе «шоу открытого микрофона»? - он осторожно начинает играть песню Дэйва Мэтью Crash Into Me. - Парни в стиле эмо любят играть подобные песенки.
Мой румянец усиливается. Эту песню обычно мне играл Хайден, мой бывший парень. Как раз во время «вечеров открытого микрофона». Все чертово время. Но ему никогда не давалось так легко и плавно сыграть эту тему, передав всю мелодичность.
Не говоря уже о пении Дрю. Он не идеален, его голос местами не попадает в тональность и немного грубоват, но это не важно, так как он буквально продает вам песню. У себя в голове я могу слышать голос своего дедушки Джо, говорящего мне, что этот парень может продать лед в Антарктиде.
Дрю заканчивает играть на середине песни, и я знаю, что это не потому, что он не знает, как играть дальше, а потому, что он не пытается произвести на меня впечатление. Он просто дурачится. Доказательством тому служит то, что парень встречается со мной взглядом и широко усмехается. И я попадаю в его плен. Я усмехаюсь в ответ, когда он останавливается и начинает стучать по обратной стороне гитары, при этом горланя слова из песни We Will Rock You.
И я смеюсь. Потому что он отдается этому процессу целиком и полностью. Выставляя себя недоумком, и явно не заботясь об этом. И вдруг, я тоже прекращаю заботиться о том, как выгляжу и что обо мне подумают. Я присоединяюсь к нему, выкрикивая вместе с ним слова песни.
- Ты дурак, - говорю я, когда мы заканчиваем.
- Смотрите, кто заговорил, - Дрю начинает смеяться, а я вслед за ним. Мы пытаемся держать дистанцию, смеясь, в то время как я держу свою сторону гитары. На самом деле не так уж и странно смеяться вместе. Возможно, это просто способ снять напряжение, которое всегда царит между нами. Или быть может, это потому что он, как и я, не смеялся в течение черт знает какого времени. Я не знаю. И меня это даже не волнует. Хорошо хоть иногда ни о чем не волноваться.
Словно по какому-то невидимому сигналу, наш смех стихает одновременно. И мы просто смотрим друг другу в глаза, немного напрягаясь. От его взгляда веет жаром. Словно он клацнул переключатель, оставляя меня в темноте, в то время, как он - мой свет. Он - все, что я могу видеть.
Стул скрипит под Бэйлором, когда он медленно опускает гитару на пол. Я не могу даже шелохнуться. Не могу сделать вдох. Мне так жарко, что кожа начинает болеть. В местечке между моих ног и в районе груди. Пульсация соперничает с биением моего сердца. Я могу лишь замереть и наблюдать за тем, как Дрю встает со стула.
Его губы напряжены, а глаза кажутся немного темнее под опущенными веками, когда он подходит ко мне. Я неосознанно откидываюсь на спину, словно боюсь его, хотя делаю это лишь для того, чтобы сдержать свои мольбы поторопиться и коснуться меня. Дрю останавливается в шаге от кровати и смотрит на меня, высокомерно и лениво изучая, и может мне и следует обидеться на его действия, но почему-то мое тело лишь сильнее начинает гореть от желания.
Когда он обращается ко мне, его голос резкий и острый. Он будто натягивает мои нервы до предела, взрывая тишину комнаты даже при том, что его слова не громче шепота.
- Подними свой свитер.
О боже, голова идет кругом. Перед глазами темнеет, и становится душно, мое дыхание застревает в горле, превращаясь в полувдохи и выдохи, пока руки возятся с подолом свитера. Прохладный воздух целует мою кожу, когда я оголяю живот.
Дрю просто наблюдает, ожидая. Мои груди так сильно болят, что когда стягиваю с них свитер, то хнычу. На мне сейчас нет лифчика. Но Бэйлор знал это и так; моя грудь слишком большая, чтобы скрыть данный факт. Однако при виде обнаженной кожи, ноздри Бэйлора расширяются, а воздух выходит через них шумно и резко.