И он смотрит на меня в ответ сейчас более неуверенно, словно ему снова больно из-за меня и моих чертовых сомнений.
- Я никогда не ходила на вечеринки, - выпаливаю я. - Меня никогда не приглашали на свидание, парни никогда даже не смотрели в мою сторону, пока я училась в старшей школе.
Его выражение лица сменяется от шокированного до смущенного, а затем в его чертах читается понимание, от чего мой живот стягивает в узел. Мои пальцы сгибаются, хватаясь за него как за якорь.
- Я не нравилась никому по-настоящему. Я была толстой девочкой. Угрюмой, потому все притворялись, что меня не существует, - я фыркаю - уродливый, болезненный звук. - Или возможно все и правда не знали о моем существовании.
Я пожимаю плечами, не желая встречаться взглядом с Дрю, но все равно делаю это.
- Мама называла меня поздним цветком. Что ни хрена не объясняет, когда тебе шестнадцать, и ты умираешь внутри, - злобно я вытираю свои глаза. - А ты... - мой голос срывается, прежде чем могу восстановить над ним контроль. - Когда я сказала, что ты сияешь, я имела в виду именно это. Ты - солнце, вокруг которого вращаются другие люди. Если бы ты учился в моей школе, ты был бы тем, кого все считали лидером. Ты бы никогда не посмотрел на ту, что скрывается в тени.
- Анна... - его голос такой мягкий, что это вызывает у меня отвращение.
- Нет, - восклицаю я. - Просто... позволь мне закончить.
Он неуклюже кивает.
- Я знаю, что нехорошо было поступать с тобой таким образом, - говорю я. - Или причислять тебя к какой-то категории, которую я придумала, основываясь на собственном плохом опыте и тревогах подростковых лет. Но это сложно, Дрю, - мои губы дрожат, я прикусываю их. - Сложно свести все это на нет, когда оно возвращается ко мне всякий раз, как ты обращаешь на меня внимание на людях, и они смотрят. Они спрашивают, почему ты вообще со мной.
- Меня не волнует, что думают люди, - перебивает он отрывисто. - Мне важно лишь твое мнение.
Моя челюсть отвисает. Я не могу больше смотреть на него.
- Разве ты не понимаешь? Я чувствовала себя будто самозванка. Я ждала, что ты осознаешь то, что неправильно все понял. Что я была девушкой, на которую ты никогда не должен был даже смотреть.
- Но это невозможно, - говорит он, сдерживая гнев.
- Но...
- Анна, детка, ты бы никогда не могла быть девушкой, которую я бы не заметил, неважно, когда бы мы познакомились, сейчас или в старшей школе, - он притягивает меня ближе, потираясь своим носом о кончик моего. - Разве ты не поминаешь? Я знаю это, потому что в то мгновение, как увидел тебя, ты стала всем, что я могу видеть, - Дрю целует меня, удерживая до того, как снова отстраниться, чтобы понять мою реакцию. Его глаза такие чистые и настолько переполнены эмоциями, что мое горло сжимается. И словно он ощущает то же самое, Дрю напряженно сглатывает, и его голос стихает до шепота. - Я люблю тебя, Анна Джонс. Это не изменится. Я полюбил тебя, когда думал, что мы никогда не будем парой, и люблю тебя до сих пор.
Я прерывисто выдыхаю и наклоняюсь к нему. На этот раз я целую его не в губы, а в то чувствительное место на его шее, где под кожей бьется пульс.
- Мне следовало рассказать тебе раньше.
Его горло двигается под моими губами, когда парень еще раз сглатывает.
- Ага, - губы Дрю касаются моего виска, а его грубые теплые ладони двигаются вниз по моим бедрам. - Но сейчас я понимаю.
- Мне так жаль, Дрю, - я нежно целую его в центр груди.
Его голос такой хриплый.
- Не нужно.
Нет, ему нужны эти слова, по крайней мене, чтобы знать, что я тоже забочусь о нем. Я так много задолжала ему. Садясь на его колени, я встречаюсь взглядом с его глазами. Эмоции образуют новый ком у меня в горле, разгоняют мое сердце до бешеных оборотов.
Дрю кажется строгим, его губы расслаблены, но он не улыбается. Боже, он - это все. Все. Я прикасаюсь к его щеке, трогая кожу под щетиной кончиками пальцев. Мой рот приоткрывается, но слова не выходят. Со странным звуком я снова бросаюсь к нему, крепко обнимая его и пряча лицо в плавном изгибе его шеи. Он такой теплый, а его запах так знаком и комфортен, что я начинаю сильнее плакать.
И хотя я очевидно его шокировала, Дрю все равно обнимает меня и крепко держит в своих руках.
- Эй, - говорит он нежно. - Анна...
- Прости меня, - я заглатываю воздух, стараясь успокоиться. - Прости меня, - я не могу унять дрожь.
Его руки, словно стальная стена, поддерживают мою спину, а его грудь - твердь напротив моей груди. Я сильнее прижимаюсь к нему.
- Я так боялась, - шепчу я напротив его влажной кожи. - Я видела тебя... когда ты получил травму. Мне нужно было прийти к тебе и ... - я не могу закончить предложение.
Его тело подо мной немного расслабляется, а его большие ладони ложатся на мой затылок, поглаживая его.
- Шшш. Все в порядке.
Но это не так. Как я могу объяснить ему это? Если бы он не оправился от того удара, что-то жизненно важное внутри меня быумерло. Правда душит меня, жжет мое горло.
- Все в порядке, Анна. Ты со мной, - его вкрадчивый, глубокий голос прокатывается по моей коже, словно ласка. - Я не отпущу тебя.
Он не отпустит меня. И никогда не хотел этого делать. Вздыхая, я прижимаю свой лоб к его.
- Этого не должно было случиться.
- Чего именно, детка?
Я провожу трясущимися пальцами по линии его подбородка.
- Я не должна была оказаться с тобой сейчас. До того, как разобралась бы сама со своим дерьмом.
- Но ты здесь, - шепчет он. - И я не жалею об этом.
Как и я.
Я смотрю на него. По-настоящему смотрю, мои глаза широко открыты, позволяя ему увидеть всю меня. Каждое скрытое слабое место. В ответ, я вижу целый мир в его глазах. Дрожь пробирает меня, и я опускаю руки на его щеки.
- Я люблю тебя, Дрю Бэйлор. Никто и никогда не значил для меня столько, сколько значишь ты. Я обожаю тебя, нуждаюсь в тебе, жажду тебя...
Его губы встречаются с моими в глубоком требовательном поцелуе.
Я растворяюсь в нем, сжимая шею и плечи Дрю, словно спасательный круг. И больше нет места разговорам, есть только поцелуи, иступленные и долгие. Есть места, что так требуют прикосновений. Эмоции и потребности, которые наводняют нас подобно приливу. Простыня на его коленях отлетает в сторону, и его горячий член прижимается к моей киске, скользя по ее влажности.
- Впусти меня в себя, - выдыхает он в мой рот, пока его губы ласкают мои. - Мне нужно оказаться внутри тебя.
Я раскачиваюсь на нем, вызывая ответный стон. И когда приподнимаюсь, и его толстый округлый кончик члена прижимается к моему центру, наши взгляды встречаются. Мы оба дрожим, пока я опускаюсь на него. Ощущения чертовски приятные, словно я заполучила все то, по чему так скучала, и в то же время что-то такое, чего никогда еще не ощущала. Это лучше. Более правдиво.
Мышцы на его груди напрягаются, когда Дрю толкается глубже, а на его щеках выступает румянец.
- Боже, - хрипит он, - Я скучал по этому. Чтобы быть вот так зажатым внутри тебя. Так совершенно. Это именно то, в чем я нуждался. Ты. Здесь.
- Я знаю. Я тоже в этом нуждалась, - я сжимаю его щеки своими ладонями. - Я скучала по тебе. Я так сильно по тебе скучала.
Его глаза почти закрываются от этих слов, а горло движется. Руки Дрю поддерживают меня, как и мои поддерживают его. И он толкается вверх, встречаясь со мной на полпути. Наши лбы соприкасаются, неровное и горячее дыхание смешивается.
Я медленно двигаюсь на нем, волнообразно работая бедрами в размеренном темпе, от которого мы оба содрогаемся. Моя киска кажется опухшей и заполненной им. Каждое движение - пытка. Я остро ощущаю каждый дюйм его длины, входящей и выскальзывающей из меня.
Моя кожа покрывается потом, и я срываю с себя джерси; холодный воздух ударяет по моей коже и соски напрягаются. Дрю втягивает один в свой рот, посасывая его резкими рывками так, что пульсация простреливает в самый мой центр. Мое дыхание перехватывает, и внутренности замирают. Я знаю, что он чувствует это, так как стонет и отвечает резким движением своих бедер. Его большая рука сжимает мою попку, массируя и растирая ее, словно тем самым он компенсирует мне все то, что мы упустили.