— Конечно, Кап, — а потом вдруг помрачнела. — Перед тем, как в камеру идти, загляни в морг.
Он, уже взяв Алекса под локоть и собираясь шагнуть внутрь, оглянулся:
— Зачем?
Она отвела взгляд.
— Чтобы не забывать, кого допрашиваешь.
Чеслав криво ухмыльнулся и переступил-таки порог, увлекая Алекса с собой. Он никогда не забывал, с кем ему приходится иметь дело. Он знал это лучше прочих.
— Ну, первый дознаватель, как тебе ощущеньица на новых высотах? — проворковал Алекс, едва они ступили в скупо освещённый коридор. — Головушка не кружится?
Чеслав улыбнулся.
— Если что, у меня есть на кого опереться.
— Всегда можешь рассчитывать, — довольно отозвался Алекс и с деланным равнодушием поинтересовался: — А… Амелия уже знает?
Чеслав кинул на него быстрый взгляд и с трудом подавил тяжёлый вздох.
— Да, был дома, сообщил, — ответил он, но тут же перевёл тему. — В курсе, зачем мы здесь?
Алекс разочарованно засопел, однако испытывать терпение непосредственного начальства не стал и тоже переключился на дела:
— Убийство. Труп мужчины, много крови. Рядом с трупом двое парней. Парни перемазаны в крови. Удрать не пытались. Труп человеческий. Исполосован ножом, следов укуса при беглом осмотре не обнаружено. Сейчас Матиас смотрит его внимательнее… Пойдём к нему?
Чеслав коротко кивнул, сворачивая к прозекторской.
— А парни? Что можешь рассказать о них?
Алекс хмыкнул:
— Так ничего. Торчали рядом с этим убитым мужиком, один забрызган кровью, другой в ней по самые уши. Один ведёт себя агрессивно, второй всё время молчит и жмётся к брату…
— Брату? — перебил Чеслав. — В прямом или в переносном смысле?
— В прямом вроде. При них были документы. Марко и Стефан Андричи. Правда, документы местные, при поступлении получены, так что имена наверняка с их же слов записаны. Но Ли сказала: они похожи.
— Андричи?.. — в памяти что-то трепыхнулось и тут же исчезло. — Эм-м… Ладно. Когда и через какой приёмник они прошли, уже выяснили?
— Так через этот и прошли. Неделю назад.
— А труп?
Алекс пожал плечами.
Они наконец приблизились к двери, из-за которой слышалась весёленькая мелодия и низкий хрипловатый голос очень неплохо подпевающего ей Матиаса Бауэра. Чеслав не стал стучаться. Войдя, прямым ходом направился к металлическому столу в центре, стараясь не наступить в ржавые лужи на полу.
— Кап! — Матиас, тщательно смывавший кровь с лежащего на столе тела немолодого грузного мужчины, обернулся и слегка растянул губы в улыбке. — Можно поздравить?
— Не самая подходящая обстановка, — буркнул Чеслав.
Матиас развёл руками.
— Я здесь живу, первый дознаватель, но, если позовёшь куда-то в более приятное тебе место, поздравлю там.
— Давай сперва разберёмся с этим делом.
Матиас нарочито тяжко вздохнул и кивнул на труп.
— Да не с чем тут разбираться. Следов клыков на нём нет, одни порезы. Пойманные мальцы тоже люди. Надо передать их в гражданский следственный и забыть. Тот ждёт, кстати. Рыжий Риан больше часа опустошает наши запасы чая.
— Почему уверен, что парни не упыри? Ты их уже смотрел? — спросил Чеслав.
— Я — нет, — отозвался Матиас. — В журнале подпись Лито…
— Новенького? — насторожился Рутковский, но Матиас тут же набычился.
— Я сам натаскивал его больше месяца! Он бы не пропустил упыря!
— Ладно. Продолжай.
Матиас нехотя перестал раздувать ноздри и вновь перешёл к делу.
— Продолжать, в общем-то, нечего. Они были осмотрены и допущены как чистые. Полный цикл обращения — двадцать восемь дней. Если б их заразили уже в Ньюленде, сейчас они корчились бы в каком-нибудь тёмном закутке. А они совсем не корчатся. Поэтому, полагаю, их можно считать людьми. Но… ты, конечно, проверь.
— Конечно, проверю, — сказал Чеслав, разворачиваясь к двери, и притормозил собравшегося идти с ним Алекса. — Останься. Давайте здесь в четыре глаза. Найдёшь след упыря — премию выпишу.
— Эй! А мне? — возмутился Матиас, но Чеслав уже вышел и мягко прикрыл за собой дверь.
4
Этого он не ожидал. Выругался, застряв на пороге камеры, и даже оглянулся на провожавшего его охранника. Тот мрачно кивнул в ответ на немой вопрос. Ошибки нет, перед ним те самые двое «парней».
Чеслав вздохнул и вошёл внутрь. Подростки (одному лет тринадцать, второму — не больше десяти) молча смотрели на него из угла комнаты, в которой из мебели имелись разве что лампа на потолке и хитрая система цепей с разнесёнными по стенам держателями. Последними «держателями» являлись железные обручи, охватывающие шеи обоих мальчишек. Пацан постарше обнимал за плечи младшего, а тот пытался посильнее вжаться в его бок, испуганно стискивая в пальцах какую-то деревянную игрушку. Оба тощие и измождённые. Лица совсем ещё детские. Одежда основательно поношена и явно с чужого плеча…