И она подчинилась. Целиком, без остатка. Подчинилась, преданно умолкнув.
А у меня в груди от её чувственности и покорности разливалось тепло. Ведь, если по сути, я не сильно давил. Не принуждал. Я был настойчив, только и всего. Да и то потому, что видел, что нравлюсь ей, а вся та ежовая стена, которую она установила вокруг себя, была ничем иным, как способом уйти от… видимо, ненавистного мужского внимания.
Как мы вышли из лифта или открыли дверь квартиры (я точно знаю, что забрал у неё ключи), я не могу сказать. Помню только сладкий запах её манящего тела и дурманящий вкус податливых губ. Помню шелковистость бёдер под подолом платья. Помню, как приятно было сжимать её бёдра. И помню хриплое «Прекрати», когда языком ощутил тугую горошину упругой округлой груди.
Опьянённый желанием разум не хотел сдаваться, поэтому на неправдоподобное требование, больше похожее на мольбу не останавливаться, я не обращал никакого внимания, до тех пор, пока не услышал:
— Пожалуйста, не надо. Уходи.
Я поднялся, упершись руками по обе стороны от её головы. Тяжело дыша, вгляделся в её пьяные от желания глаза и, подавляя растущее раздражение от неутолённого сексуального голода, не менее хрипло спросил:
— Почему?
Она закусила губу, судорожно вздохнула и отвела взгляд:
— У меня есть причины.
И не икнула даже.
В груди вдруг возникло неприятное ощущение, которое захотелось выплеснуть с глухим рыком. Но, сжав зубы, я отодвинулся от Цветочка, после чего молча развернулся и вышел из квартиры, дорогу в которую решил навсегда забыть.
Трудно принять тот факт, что тебя отвергли. И, наверное, причина была серьёзной, потому что в жениха я верил с трудом, а даже если он и есть…
Я криво усмехнулся, захлопнул подъездную дверь и вышел из-под козырька, чтобы взглянуть на тёмные окна квартиры, которую только что покинул.
Даже если он и есть, то наверняка полный кретин, не достойный её внимания. Где вот его носит, пока его девушку зажимают? Я бы на его месте голову прошиб тому, кто посмеет.
Вот только я не на его месте. И никогда не буду…
Два месяца спустя
— Ой, Уварова, ну пойдём уже! Сколько можно, а?
Я только усмехнулась в ответ, продолжая разглядывать цветастые хлопчатобумажные пелёнки и распашонки.
— У меня уже сил никаких нет, женщина. Пощади!
— Мы ещё даже кроватку не посмотрели, — я развернула пелёнку и кивнув мыслям, решила брать. — К тому же это была твоя идея.
— Нет, Уварова. Я люблю шопинг. Но четыре часа по детским отделам даже по моим меркам — перебор! — посуровела подруга.
Подняв руки в капитулирующем жесте, я вынуждена была пойти на уступки.
— Хорошо, идём, куда ты там хотела.
Ларина радостно просияла, схватила выбранные мной детские вещи и потащила на кассу, уже, вероятно, во всей красе предвкушая посиделки в новом кафе, о котором она прожужжала мне все уши.
— Тебе понравится, Аль. Гарантирую!
Я ничего не ответила, поскольку представления о вещах и помещениях, которые мне нравятся, у нас явно разные.
Расплатившись с покупками, мы направились на первый этаж торгового центра, откуда вызвали такси. Мне так дико захотелось попкорна, аромат которого разносился по всему холлу от неприметной лавки, за которой стояла улыбчивая девушка. И я словно крыс Рокфор полетела на этот аромат, купила карамельный попкорн и совершенно счастливая вернулась к подруге, которая с мрачно смотрела куда-то вперёд.
— Ты чего? — удивилась я, проследив за её взглядом.
У одного из бутиков стояли совершенно незнакомые мне парень с девушкой. Высокая стройная брюнетка в тёплом пальто и узких джинсах держала за руку не менее высокого широкоплечего блондина, преданно заглядывавшего ей в глаза и урывавшего короткие мгновения для поцелуев.
— Да так, — невесело усмехнулась подруга. — Просто в очередной раз убеждаюсь, что все мужики одинаковы.
В этот миг я поняла, что парень, прекрасно проводивший время с девушкой, ранил чувства Лариной. Взяв её за руку, я повела Катю на выход, зная, что там ей будет чуточку легче.
— Ты знаешь, я не найду слов утешения, — признала очевидное. — Боль не колет только тогда, когда некому её причинить. Это снова был твой выбор, о который ты опять обожглась.
Ларина всхлипнула, отводя взгляд и пряча тем самым выступившие слёзы.
— Я тебе даже завидую иногда, Уварова. У тебя нет этой дурацкой тяги к поиску второй половины. Замуж — страшное слово, о которое разбиваются любые мысленные допущения отношений, а женское счастье кроется в малыше, которого ты собираешься воспитать самостоятельно.
Я ничего на это не ответила, потому что была согласна с каждым её словом.
Ещё минут пять мы простояли в молчании, пока не подъехало такси. Честно говоря, я уже засомневалась, стоит ли ехать в кафе, но Катя уверенно улыбнулась и усадила меня в машину.
— Плевать на него. Значит, не мой. Едем отвлекаться!
На миг мне даже страшно сделалось, но я быстро успокоилась, уверенная, что Ларина никаким угрозам подвергать меня не станет.
— Кафе так кафе, — с улыбкой согласилась я. — Но, чур, торт «Зимняя вишня» с тебя!
Прибыв по нужному адресу, мы выкарабкались из машины. Я сразу же обратила внимание на арку из разноцветных шариков и вывеску «Мы открылись» на входной группе. В душе не разлился праздник только из-за переживаний за Ларину.
— Короче, это кафе принадлежит дочери одного депутата. Тут должна начаться тусовка в честь открытия. Как я поняла, она пригласила всех своих мажористых друзей.
Идти туда резко расхотелось, но поскольку крепкая девичья ладонь упорно тащила меня внутрь, выбора не оставалось.
Помещение кафе оказалось просторным, светлым, даже воздушным. Внутри было уже предостаточно народу, но мне почему-то показалось, что до празднования ещё далеко.
— Ты уверена, что тут вообще будут что-то отмечать? Никаких симптомов я не вижу, — сказала, оглядывая интерьер.
Обычно на подобных мероприятиях очень хорошо видно руку организатора праздников, но тут всё по-взрослому.
— Тебе нужны аниматоры и фейерверки, чтобы хорошо время провести в компании незнакомых людей? — усмехнулась подруга, занимая столик у окна. — В течение часа все соберутся, придёт и сама владелица.
Я вздохнула, растеряв уже всякий интерес к обстановке, подтащила меню и с любопытством стала его изучать, вспомнив, что карамельный попкорн был отдан водителю из-за внезапного приступа тошноты.
Тихо играл сакс, отовсюду раздавались приглушенные голоса, бряцали столовые приборы, а я… А мне на глаза попалась пицца с удивительным сочетанием, от одного описания которой потекли слюнки.
— Уварова, лицо попроще, — усмехнулась Катя, увидев жадный голод. — Ты торт хотела.
На хрен торт! Пиццу! С креветками, морской капустой, кусочками лимона и маслин. И всё это под тонким слоем нежного расплавленного сыра!
Ларина перегнулась через стол, посмотрела на предмет моего нескрываемого восхищения и скривилась.
— А может, я тебе селёдочки на вечер куплю?
— Купишь, — не стала отнекиваться я. — Вот сразу после пиццы мы и подумаем, где её раздобыть.
Сделав заказ, я повеселела, предвкушая уже, как будут сочетаться все ингредиенты. Подруга же, подперев щёку кулаком, задумчиво водила пальцем по гладкой столешнице.
— А что это за парень был? — решила я спросить в лоб.
Катя нахмурилась, явно не желая отвечать на вопрос, но, видимо, решила быть откровенной.
— Мы неделю назад познакомились на работе. Вадик техником к нам устроился и частенько забегал проверять оборудование. Ну мы как-то разболтались, пока он шкаф чинил, в итоге на свидание пригласил, — она хмыкнула, отняла руку от лица и скрестила пальцы, посмотрев на меня. — Он мне реально понравился. Милый, простой, общительный. Но самое интересное, что мы только утром разговаривали и он приглашал на завтра в кино, а тут… Бабник тупорылый. Ну, собственно, как и все они. Кто-то имеет совесть это признать, а кто-то скрывается. Мужики-мудозвоны, одним словом.